Где простирается тьма
Шрифт:
– Спасибо тебе.
Я слабо улыбаюсь ему и киваю, а потом отворачиваюсь и продолжаю свой путь к кораблю.
Какое-то неудобное ощущение у меня в животе, и я не уверена, какое именно.
Димитрий
– Не могу его найти. Мы пробыли здесь две недели, я активировал все гребаные радары, что у нас есть, а он не пришел, - вполголоса выговариваю я, расхаживая взад и вперед по песку через два дня после того, как мы причалили к острову.
– Ну, не знаю,
– Он что-то замышляет. Он умнее, чем я думал. Я ждал, что он пойдет на все, чтобы вернуть Джесс, но это не так. Он заставляет нас ждать, заставляет думать, что забыл о ней. К счастью, я знаю, что это не так.
Ведь она не из тех, кого легко забыть.
Я встряхиваю головой. Вытрясаю воспоминания о ней, лежащей в моих объятиях всю ночь, о том, что не чувствовал себя больным, находясь к ней так близко. Я вытряхиваю чувства, что прорастают в груди. Она ничего не значит, мой план не должен был привести к этому.
– Может, с ним что-то случилось?
– предполагает Люк, возвращая меня в реальность.
Я качаю головой.
– Нет, он слишком умен для этого. Он что-то придумал. Я просто не уверен, что именно.
– Ну, определенно, вокруг есть и другие корабли. Марко засек их сегодня утром, на юго-западе примерно в ста милях.
Я киваю.
– Мы останемся здесь только еще на одну ночь. Скорее всего, это просто сухогрузы, но я не настолько наивен, чтобы думать, что мы единственные преступники в этом океане. Как и Хендрикс.
– Другие пираты?
– Да, другие пираты.
Он кивает и достает сигарету.
– Видел, Линден утром кабана добыл? У нас сегодня пикник.
– Да, - отвечаю, глядя на воду.
Джесс сидит на песке, улыбаясь океану с выражением полного умиротворения на лице.
Хорош пялиться, Димитрий.
Не позволяй ей влиять на тебя.
Черт, слишком поздно. Уже влияет.
Джесс
Хендрикс не пришел за мной.
Я подслушала слова Димитрия. Когда нет вокруг никакого другого шума, это не трудно. Я услышал обрывки сказанного Дими и из них поняла, что Хендрикс не попал в ловушку. Это меня удивило: Хендрикс иногда бывает вспыльчивым, и я, честно, думала, что он сошел бы с рельсов и рискнул.
Он не сделал этого.
Возможно, из-за Инди. Она будет сдерживать Хендрикса, чтобы он не действовал, не подумав. Она хороша в этом. А может быть, сам Хендрикс умнее, чем я думала. Мне действительно жаль, что на секунду я усомнилась в нем. Он пират, он заправляет в этих водах уже много лет. Он знает их лучше, чем кто-либо другой.
Он не позволит Димитрию так легко разрушить все, чего добивался. Чувство сильного облегчения в груди успокаивает меня. Я боролась с мыслью о вероятности того, что никогда не вернусь домой. Но теперь, зная, что все еще есть шанс, что Хендрикс, видимо, придумывает надежный план, я чувствую
Я вздыхаю и плюхаюсь обратно в воду. Волны, разбивающиеся о берег, успокаивают, почти как наркотик. Я вздыхаю еще раз, только на этот раз вздох длиннее и протяжнее. Опускаю голову в воду и позволяю прохладе облегчить боль в шее. Мышцы все еще затекшие и болят ото сна на земле с Димитрием.
– У нас костер.
Поднимаю голову и вижу Димитрия, стоящего по колено в воде. Не могу удержаться и улыбаюсь этому виду. Он великолепен. Нет, он - глоток свежего воздуха. Он - Бог. Он - единственная матрица, которую уничтожили и никогда не создадут снова.
– Эй?
– говорит он.
Моргаю. Черт, я пялилась на него.
– Я… извини. Костер, ты говоришь?
Он одаривает меня ленивой полуулыбкой, от которой я сжимаю бедра.
– Да, знаешь, такая желтая горящая штука, на которой люди готовят.
– Ха-ха, - улыбаюсь я, вставая и выходя из воды.
– Я знаю, что такое огонь.
– Неужели?
– говорит он, следуя за мной по пляжу. Я слышу сарказм в его голосе.
– Правда, правда.
– Как твои спазмы?
Я улыбаюсь, но стараюсь говорить спокойно, чтобы он не заметил, что мне смешно.
– Дими?
– Что?
– Никогда нельзя расспрашивать женщину о месячных.
Он замолкает на мгновение, я слышу только его шаги, когда он идет за мной.
– Вы, женщины, совершенно сбиваете с толку.
– Да, мы такие.
– Тебе нужна помощь, когда больно, но ты не хочешь, чтобы спрашивали об этом.
– Так, объясняю популярно: ты можешь знать, когда у женщины месячные, знать, когда у нее болит, но никогда, повторяю, никогда не спрашивай об этом напрямую.
– Господи, - бормочет он.
– Вот именно.
Мы приближаемся к лагерю, все сидят вокруг большого прекрасного костра. Я улыбаюсь и вздрагиваю от удовольствия, когда мы подходим ближе. Огонь дарит кокой-то особый покой. Он дает тепло, и можно просто сидеть, глядя на него часами, не думая, не чувствуя, просто наслаждаясь. Я понимаю, что глупо улыбаюсь, когда Ливви прочищает горло. Перевожу взгляд в ее сторону, она смотрит на меня.
– Дими, - чуть ли не поет она, - сядь рядом со мной. Мне холодно.
– Здесь же огонь, - указывает он, но все равно идет к ней.
В груди сжимается - от ревности или просто разочарования, не знаю. Я сажусь на длинное толстое бревно возле Люка. Он сидит рядом с молодым членом экипажа. Я не замечала его раньше, но, вероятно, потому, что была очень сильно занята Димитрием. Рассматриваю мужчину, и когда он замечает это, улыбается мне.
Не могу не улыбнуться в ответ: у него доброе лицо. А еще большие карие глаза и темно-каштановые волосы. Его кожа оливкового цвета, а тело худощавое и мускулистое. Он очень привлекательный мужчина. И почему я его раньше не замечала? На самом деле, чем больше я смотрю на команду, тем больше понимаю, что не обращала на них никакого внимания. Чувствую себя задницей, а они, должно быть, думают, что я полная сука.