Где-то Есть Ты
Шрифт:
– И с памятью плохо.
Мозги будто через мелкую терку протерли, если честно.
– Когда вас привезли вчера ночью, было много шума. Собрались представители власти, весь дежурный медперсонал да еще эта женщина, которая подобрала вас на дороге… Она причитала больше всех, требовала найти изувера, который издевался над вами. Зато вы держались на удивление стойко: даже пытались ходить самостоятельно, позволили нам обработать раны, взять кое-какие анализы, с помощью которых мы можем теперь провести необходимые обследования, дали разъяснения. И я даже слышал, что
– Скажите, доктор, – спросила надтреснутым голосом, – только честно. Как я выгляжу?
Медсестра потупила взор.
– Не буду лукавить, деточка, – вздохнул мужчина, – все ваше лицо и тело покрыто ранами, ссадинами и многочисленными ушибами. У вас сотрясение мозга, отсюда и головокружение с тошнотой. Обычно больные с таким истощением много спят, набираясь сил, а вы же проявляете огромную силу воли и необычайную стойкость. Я, признаться, вами восхищен, но нужно все-таки дать организму отдохнуть.
– Что вы, Александр Федорович, я ведь уже поспала несколько часов. – Отмахнулась, чувствуя слабость в руках. – Утром мне дали лекарство, проспала целый день и проснулась только пять минут назад. Окончательно успокоюсь теперь только тогда, когда увижу своих родных, а до этого мои мысли точно не дадут мне покоя. И вообще, сейчас хочется выйти на улицу
и подышать воздухом свободы. Даже чувствую силу в ногах.
– Силу? – Доктор почесал затылок. – На ваши ступни нельзя и
взглянуть-то без слез! Мы их обработали, достали занозы и перебинтовали. Вынужден настоятельно рекомендовать вам покой в течение минимум двух недель. Завтра придет психолог для беседы, а уже сегодня вечером – следователь. Позже придется дать показания, выступить в суде и испытать еще множество неприятных вещей. Сожалею, но это будет долгая история. Так что набирайтесь-ка сил.
Голова опять закружилась.
– Это неважно, лишь бы поймали этого… ублюдка.
– Да уж... – Александр Федорович пожал плечами. – Вам многое пришлось пережить... Мы засвидетельствовали все побои. Провели гинекологическое обследование, оно зафиксировало отсутствие полового насилия. Вам очень повезло в вашем нынешнем положении. Такой стресс мог спровоцировать выкидыш, но мы сделали все необходимое, ввели нужные препараты, и плод теперь находится в относительной безопасности.
Палата вдруг заплясала перед глазами.
– К-к-какой п…плод?! – У меня моментально пересохло в горле, глаза отчаянно полезли из орбит.
Вот теперь я точно чувствовала слабость. И еще какую.
– Ну как же, Ева Евгеньевна, – мужчина поправил очки, открыл свою папку, уставился в нее и, водя пальцем, нашел нужную строчку, – вот, анализ мочи и осмотр показали у вас наличие беременности, о точном сроке которой можно будет сказать после ультразвукового исследования. Судя по размерам матки и по тому, что молочные железы практически не увеличены, срок довольно мал. А вы что, не знали?
Закрыла рот свободной от капельницы рукой. Меня словно парализовало.
– Тогда поздравляю вас! Теперь вы можете порадовать своего мужа
не
Медсестра теперь глядела на меня с такой искренней теплотой, что захотелось спрятаться от ее глаз подальше. Да вот, хотя бы под одеяло. Только и там, наверное, буду чувствовать себя оглушенной и обескураженной.
Доктор радостно присвистнул, блеснув при этом обширной лысиной. Ему, очевидно, больше нравилось сообщать людям радостные новости. Только вот радостная ли она для меня? Даже не знаю.
– Мужа? – Пролепетала, когда ко мне вернулся дар речи.
– Я, наконец-то, дозвонился до него полчаса назад по номеру, который вы нам сообщили ночью, он очень обрадовался и клятвенно заверил, что сию же секунду к вам выезжает.
– Боже мой...
Когда врач удалился, медсестра отсоединила капельницу. Она же подала мне зеркало, в которое я несколько минут не решалась взглянуть. Все
мои мысли были направлены в другую сторону. Беременность. Это слово колоколом звенело в ушах. Ребенок совсем не входил в мои планы. Наверное, еще не пора. Планировала пожить, потом не спеша выйти замуж, проверить брак временем и мысленно растягивала весь этот процесс года на два-три-десять...
И как же моя работа? Бросить все на полпути? Все, чего так добивалась? А как же авторитет среди подчиненных, который зарабатывался долгим трудом? Если этот ребенок родится, о карьере можно будет сразу забыть…
Меня охватил панический страх. Из отражения в зеркале на меня смотрели большие испуганные глаза, лицо было мертвенно-бледным. Чистые волосы длинными непослушными прядями спускались по плечам, скулы заострились. Улыбнулась, чтобы посмотреть на свои зубы, провела по ним языком. Надо же. Стали чистыми и ровными, без гнили и налета, вкус которых, тем не менее, вспомнился сразу. Под глазом красовался приличный синяк, такие же имелись на щеке и подбородке, но это ерунда.
Вполне терпимо, чего уж там.
Перевела взгляд на руки и заметила там следы от наручников. Чуть
повыше в большом количестве имелись багровые пятна и гематомы. Все тело
словно провернули через мясорубку. Навалилась на подушку и закрыла глаза. Как хорошо, что все это кончилось.
Через полчаса в палату ввалились мама, папа, бабушка и Мила. Они
были настолько взбудоражены, что сначала и не разглядели меня как следует.
– Доченька, – всхлипнула мама, обнимая. Потом присела и осмотрела с головы до ног. Закрыв лицо руками, тут же разревелась.
Бабуле тоже стало плохо, папа дал ей платок и убежал за сердечными каплями. Мила молча села на краешек кровати у моих ног. Ее глаза были красными, с полопавшимися сосудиками на белках, взгляд испуганным.
– Доктор сказал, что ничего страшного! – Маму трясло как осиновый лист. – Сказал, что ты... ты в удовлетворительном состоянии! А ты... Посмотрите на нее! На ней же места живого нет!
Я молчала, улыбаясь, а по моим щекам катились слезы.
– Мы не спали, не ели, искали тебя везде, – разрыдалась бабушка,