Где-то Есть Ты
Шрифт:
похищение и все, что вы пережили, наоборот, должно было сплотить вас. – Мама прикрыла мои ноги одеялом. – А ты сидишь тут, как ледяная глыба.
– Вы не все знаете! – Почти сорвалась на крик. – Сегодня появилось еще одно… обстоятельство. И я совсем запуталась, блин! Помолчите минуточку!
Заскрипев зубами, натянула на лицо одеяло. Папа погладил меня
по голове, бабушка запричитала, а мама опять заревела. Высунув один глаз, увидела, как Мила укоризненно качает головой. Стены палаты,
сужались, а потолок падал, угрожая меня раздавить.
Думай, думай, думай.
Мозг лихорадочно работал. Откинула одеяло и приподняла верх
пижамы. Родственнички посмотрели на меня в тщетной попытке догадаться, что бы означал этот жест. Медленно и нежно провела дрожащей рукой по своему оцарапанному животу.
Нет, никогда не смогу сделать это со своим ребенком, чтобы не говорила раньше. Этот малыш зародился в любви и так отчаянно пытался выжить…
Все, что было пережито, должно стать хорошим уроком на будущее. Митя должен знать, что станет отцом. Должен знать, что я его люблю. Ну, зачем же опять такое натворила?! Нужно догнать, остановить, попросить прощенья.
Резко сев на постели, почувствовала головокружение.
– Ты чего? – Удивилась мама.
– Дай тапочки! – Попросила решительно.
– Куда ты собралась? Тебе нельзя! – Запричитала она.
– Тапочки! – Повторила громко и спустила ноги с кровати.
– Свят-свят, это что же такое происходит? – Закудахтала бабуля.
Вопреки их причитаниям, надела обувь, встала и, несмотря на боль
во всем теле и жжение в ступнях, заковыляла к выходу.
– Ложись обратно, Ева! – Папа бросился меня догонять. – Кому
сказано – ложись!
– Стоять! – Обернулась, сжав руку в кулак и вытянув вперед указательный палец. – Всем ждать меня здесь!
– Дела... – поразилась с усмешкой Мила.
За несколько секунд бега по коридору ко мне вернулись и боль, и усталость. Слышала, как шумят и пытаются догнать меня родственники, зовущие на помощь сестер и санитаров. Но они меня недооценивали! Толкая людей, вытягивала шею, пытаясь увидеть Митю. Моя пижама развевалась от бешеной скорости, которую я успела развить.
В висках стучала кровь, тело покрылось холодным потом. Больные,
прогуливающиеся по коридору, прижимались к стене, чтобы не попасться мне на пути, и испуганно глядели вслед. Споткнувшись о чей-то пакет, упала, сильно ударившись, вытерла пот со лба и, собрав всю силу в кулак, снова
встала. В дальнем конце коридора, наконец-то, показался знакомый силуэт.
Да! Это он! Он!
Видя, как его фигура исчезает за поворотом, бросилась следом, скользя по кафелю, и, задыхаясь. Прочистив горло, что было силы, крикнула:
– Мить!
В эту секунду сзади чьи-то руки схватили меня за плечи и попытались
– Отпусти! – Заорала, отчаянно вырываясь. – Ми-тя!!!
И тут увидела, как он растерянно выглянул из-за угла, убедился, что зовут именно его, и пулей побежал ко мне. Понимая, что миссия выполнена, расслабилась и упала в объятия папы. Ноги моментально стали ватными, тело – невесомым. Отец потрогал мой лоб губами и громко, так чтобы коматозники на пятом этаже тоже слышали, объявил, что у меня жар.
Слышно было, как истерят подбежавшие мама и бабушка. Шум стоял
на все отделение. Через несколько секунд почувствовала, как папа передает меня в руки Мити. Крепкие, горячие, надежные. В таких ничего не страшно.
Стараясь не потерять сознание, уткнулась в его грудь со словами:
– Прости меня... Не уходи...
– Я никуда больше не уйду... Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Я буду
рядом, – прошептал мне, улыбнувшись, на ушко и понес на руках обратно в палату.
– Папа...
– Папа здесь, не переживай, – успокоил Митя и поцеловал меня в
мокрый лоб.
– Нет-нет, – промычала, с трудом составляя слова в предложения. Пот градом катился по моему лицу.
– Ты – папа. Будешь. Папой. Ты...
Почувствовала, что он остановился и прижал меня к себе крепче:
– Правда?
– Да, – попыталась улыбнуться.
– Только не надо ее подкидывать от радости! – Послышался веселый
Милкин голос.
– Что-что? Это значит, что я стану дедушкой, да? – Радостно закричал папа.
По маминому всхлипыванию догадалась, что она опять плачет. А по
другим характерным звукам поняла, что отец решил ее приобнять.
– Люблю... – прохрипела Мите, вкладывая в признание последние
силы.
– А я-то как люблю! – Услышала в ответ.
Закрыла глаза и, наконец, успокоилась. Теперь можно было полностью довериться его сильным рукам.
Знаю, что пройдут годы, а мы будем все так же безудержно счастливы, воспитывая нашего сына. Сделаю все, чтобы этот мужчина чувствовал себя нужным и любимым. И он обязательно всегда будет рядом. Всегда.
Эпилог
Саша
– Я вчера звонила, ты не брал трубку. – Ее губки поджаты, глаза глядят обиженно, даже зло.
Его рука застывает на самом мягком и округлом участке ее упругой задницы. Прямо на самой вершинке. Вот так бы и шлепнуть, и глядеть, как по коже вместе с мурашками расползается краснота, да интерес уже пропал. Из-за этих, таких знакомых ему слов. Черт бы ее побрал, тупую стерву.