Где-то Есть Ты
Шрифт:
таких стилей, как hip-hop, disco, drum’n’bass, fusion, acid jazz, jungle и других.
– Погоди-погоди, сколько незнакомых слов! Я-то ведь неуч, так сказать, музыкальный гопник, а ты мне терминами сыпешь. Что за зверь такой, этот твой фанк?
– В музыке funk используются совершенно особенные ритмические
структуры. Соул, как и ритм-энд-блюз, – музыка триольная, когда каждая
четверть такта мысленно делиться на три восьмых. Фанк – это музыка на
восемь восьмых, когда четверть делится точно пополам или с небольшим
смещением,
синкопы и более разнообразная фактура, создаваемая аккомпанирующими
инструментами. Гармонические конструкции в музыке фанк чрезвычайно
просты, обычно все держится на одном аккорде, но зато ритмическая ткань
достаточно сложна.
– Ой-ей-ей. Для меня это странная тарабарщина, но, чувствую, ты в ней хорошо разбираешься.
– Типа того.
– Тогда тебе стоило бы связать свою жизнь с музыкой. Расскажи мне про нее еще, если не трудно.
– Лично я больше всего люблю фанк конца 70-х – начала 80-х годов, который записал тебе на диск. Из современного фанка ты, наверное, знаешь группу «Jamiroquai». Они играют в лучших традициях. Слушаю их с удовольствием.
– Ну, ничего себе, да, я их обожаю! А знаешь, кстати, какая
песня мне понравилась больше всего из тех, что ты мне записал на диски?
– Какая?
– Patrice Rushen – «Forget-Me-Nots». Чудесная песня
о любви!
– Это и моя любимая. Она, кстати, старше нас с тобой. На сколько? Дай посчитаю…
– Она реально классная.
– Значит, будет наша с тобой песня…
У меня даже голова закружилась от этих слов.
– Наша… - Тихо произнесла я.
– Правда, там все грустно кончилось…
– Они остались друзьями с надеждой на любовь в будущем.
– Это же у них... – Сашка сказал это так искренне, что у меня сердце
защемило. – Знаешь, что я еще люблю?
– Что?
– Погружаться в волшебный мир музыки minimal…
– Ох, блин, сколько всего мне еще предстоит узнать.
И наш легкий, по-детски наивный разговор продолжался до самого
утра. Я знала, что опять буду помирать от хронического недосыпа, но не могла оторваться от Сашкиного голоса. Так интересно было с ним общаться – никаких шаблонных разговоров, все в новинку. Новые для меня темы, новые понятия, какой-то новый мир, полный открытий. Его мир. Доселе неизведанный и манящий. Для меня открывался новый Саша – интересный, многогранный, всесторонне развитый, умный, начитанный, веселый. Слушала и растворялась в нем вся без остатка.
***
Чувство легкости и полета сопровождало меня весь рабочий день, а общение с Сашкой в Skype, казалось, совсем не отвлекало от профессиональных обязанностей. Сотни cмайликов с сердечками и цветочками, десятки комплиментов. Да, надо признать, я была на вершине блаженства. Все подчиненные заметили мою изменившуюся и ставшую такой бодрой и легкой походку. Их начальница целый
Встреча с Марком уладила все рабочие нестыковки, а также дала понимание того, что в моей душе к нему действительно не осталось ничего, кроме дружеских теплых чувств. Помочь в поиске работы для Саши он отказался, мотивируя это отсутствием нужных знакомых. Глупый отмаз для такого влиятельного человека, хотя я нисколько не удивилась: мне он до этого тоже много раз отказывал.
Богатые всегда напрягаются, заподозрив, что их хотят использовать, попросить в долг или об элементарной помощи. Гораздо выгоднее дружить с нужными людьми: ты помог, тебе помогут.
Девять вечера. Мы сидели с Милой на кухне, занимаясь дегустацией домашнего хлеба «Тоскана», испеченного сегодня в ресторане Натальей.
– М-м-м... Я могла бы еще сдержаться, если бы это была буханка «Дарницы» с хлебозавода, но это... это шедевр! – Милка ломала его руками, долго с закрытыми глазами вдыхала аромат, потом только откусывала.
– Не удивляюсь, что народ к нам так и прет, – я не могла остановиться, – тьфу-тьфу. Не нужно даже масла, вкуснее любой французской булки...
– А какой воздушный, мягкий, нежный... Хотя и серый.
– А какой вкус... – Я испытывала настоящий гастрономический оргазм.
– Что за специя? Так ароматно... – Мила разделила пополам оставшийся ломоть.
– Кориандр?
– Наверное. Не знала, что он такой вкусный...
– Все, мы доели буханку... Обожрались ведь, как последние сволочи...
– Буханку? Ерунда какая, там всего-то граммов четыреста было, не
переживай, не лопнем!
– Никогда бы не смогла такой хлеб сама испечь.
– И я тоже. Поэтому надо с Митей дружить всю жизнь, он-то может.
– Ага! И стать булочкой! На работе только и делаю, что ем... – Я
поставила кипятиться воду в чайнике.
Мила встала, открыла окно и села на подоконник. На улице смеркалось, в комнату влетел свежий апрельский ветерок, прохладный, освежающий.
Я облокотилась на подоконник и посмотрела вниз: на лавочке сидели вездесущие бабульки, молодые мамаши играли с детьми в песочнице, каждый свободный метр двора был заставлен машинами. Каждый жил своей жизнью, и у всех на лицах были написаны разные эмоции. Сегодня кто-то смеется, завтра – плачет, послезавтра наоборот. Все меняется, такова жизнь. И это, пожалуй, хорошо.
– Когда-то и я буду безумно радоваться тому, что в моем животе кто-
то растет, – Мила начала заплетать мне косы, быстро перебирая пальцами
волосы, – потом этот кто-то неуклюже забегает по ковру и скажет:
«Мама!»
– Ага. Мечта каждой женщины... Такова наша природа, наше предназначение. – Я слушала, как мелодично поют птицы в вечернем небе. – Но это пока очень далеко от меня. Если мне хочется построить с Сашей что-то настоящее, то не следует на него давить, торопить события.