Где-то Есть Ты
Шрифт:
яблоко, попки. Мохнатые лобки всех мастей: черные, белые, рыжие, молодые, старые.
– Бе-е! – Митя отбросил от себя фисташки.
– Все, перестань!
С соседней койки послышалось тихое матюганье Влада.
– Меня саму тошнит, когда вспоминаю, но если ты полюбишь человека, то будь готов к тому, что он когда-нибудь постареет и будет выглядеть, как урюк. Это - правда жизни.
– Значит, и ты постареешь. И станешь страшненькая, как ощипанная
индюшка. Старенькая, сгорбленная, с висячими титечками.
– Так
синий стручочек между кривых старых ножек. И лицо, как куриная жопка.
– Вы, ребята, по ходу совсем друг друга не стесняетесь, – застонал Влад, – я уже красный, как рак, от ваших пошлых разговоров.
– Да, – проскрипел Митя противным голосом, – мы такие, мы – гадкие извращенцы!
И все втроем дружно засмеялись. Митька сел, кинул в меня фисташку, та попала мне по носу. В ответ я принялась его щекотать.
Насмеявшись до слез, протянула ему один из наушников, второй
воткнула себе в ухо.
– М-м-м... – Митя лег, закатил глаза от удовольствия и начал рисовать в воздухе замысловатые фигуры указательными пальцами, – это что за трек?
– Diana Ross – «I’m coming out».
– Неплохо. Весьма неплохо.
– Ага, точно. – Согласилась я, погружаясь в мир волшебной музыки, глядя в потолок и улыбаясь.
– Тысячу лет не слушал... Надо переписать у тебя…
Так мы лежали еще час и слушали музыку вплоть до прихода медсестры с очередной порцией лекарств. Общение с Митей меня всегда успокаивало. Оставалось только придумать, как раскрутить его на очередной разговор про Сашу, как бы ненавязчиво подвести к этому. Пока никак не получалось, но я не отчаивалась - меня сейчас и так переполняло счастье. Знала, что так не бывает, но мечтала, чтобы это счастье во всех сферах моей жизни продолжалось вечно.
Глава 9
– Нет, Мила, тебе, конечно, легко говорить! – Тяжело вздохнула Лера. – Все понимаю, но звонить не хочу.
– Если бы моя мама была жива, я бы все ей простила и позвонила,
не задумываясь. – Милка взмахнула руками и чуть было не пролила вино из
бокала.
Мы сидели на ковре в гостиной нашей квартиры: я, Милка,
Дашка и Лера. Уже второй час пили вино, чередуя его с кофе, и оживленно дискутировали на любые темы, которых касались. Мила приготовила нам чудесный ужин и закуски, так что девичник, можно сказать, удался.
С нами сегодня была Лерка, замужняя коллега Милы, она всегда отлично вписывалась в нашу скромную компанию. Мы, в свою очередь, всегда прислушивались к ее советам, стараясь почерпнуть из них любую житейскую мудрость, которая пригодилась бы нам в будущей семейной жизни.
– Что она тебе сказала? – Устало нахмурилась Лера.
– Твоя мама только спросила у меня, почему ты с ней не разговариваешь. – Мила в характерной ей манере пожала плечами.
– Это неправда, разговариваю. Просто… в последнее время не
– Почему? – Дашка заинтересованно подвинулась ближе.
– От обиды.
– Нельзя держать обиду на мать. Какой бы она не была. – Покачала головой я.
– Нужно терпеливее к ней относиться, по возможности прощать. Она же так много для тебя сделала, – попыталась уговаривать Мила.
– Я знаю. Пытаюсь. Просто больше не могу. Все равно обидно. –
Лера опустила голову и поставила бокал. Ее руки заметно дрожали. – Девочки, вы просто ничего не знаете. Мне так тяжело. Я пыталась разговаривать с ней на эту тему, но она меня совсем не понимает.
– Так расскажи нам. В чем там у вас дело?
– Я росла любимым ребенком. Много внимания: мама, папа, бабушки, дедушки – все скакали вокруг меня, носили на руках,
целовали. С сестрой – то же самое. Мама хотела, чтобы мы стали успешными, а в идеале – знаменитыми, возлагала большие надежды.
Видела нас кем-то вроде телезвезд или киноактрис. Для этого у меня, в принципе, были прекрасные данные, даже самой в детстве этого хотелось. Но, взрослея, я становилась более приземленной и понимала, что хочу простого человеческого счастья.
– Да, как и все мы, – не удержалась от комментария Даша.
– Потом умер папа. Мне было всего четырнадцать. Через год мама
пришла в себя и стала искать мужчину, который бы скрасил ее одиночество.
Не раз в те годы мы слышали от нее, что мы с сестрой – помеха ее счастью.
Мужчины боялись брать на себя ответственность за двух детей, поэтому
серьезных отношений маме не предлагали. Угадайте, кто был виноват?
– Вот это некрасиво. Как можно детям такое говорить? Я бы жила
только ради детей, дала бы им все, что только могу дать. – Меня переполнило негодование. Моя мама никогда бы так не поступила со мной, в этом можно было быть уверенной.
– И вообще, с тех пор все в нашей семье встало с ног на голову. Мать
была постоянно нами недовольна, могла обозвать последними словами за
малейшую провинность: и кобылой, и тварью, и матерными словами. Сыпала
проклятиями в наш с сестрой адрес. Это все было в порядке вещей.
– Господь Бог! – Мила в изумлении прикрыла рот ладонью.
– Вот-вот. И при этом она считала себя верующей и посещала церковь. Я, в принципе, у нее многого не просила. Понимала, что без отца наши доходы существенно снизились. Пока училась в школе, она меня одевала, но покупала вещи, если только сама видела, что хожу в старье - моя совесть не позволяла требовать обновок. А потом мама серьезно заболела. Она нуждалась в постоянном уходе. Из-за этого у меня не срослось с учебой в универе, но зато я нашла тогда неплохую подработку. Стоило только маме поправиться, она начала ежедневно капать мне на мозги: «Лентяйка, иди, ищи нормальную работу, а то сидишь на шее!»