Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

Рябов Андрей

— Приготовиться к старту! — вновь привлекла к себе всеобщее внимание Светлана Ильинична. Проковыляв поближе к участникам (проклятые «шпильки» постоянно застревали в мягком травяном грунте), она подняла к небу указательный палец и издала губами неприличный звук. Видимо, он должен был символизировать выстрел стартового пистолета.

В лидеры моментально вырвался Красота. Совершая гигантские прыжки, он неумолимо приближался к финишу. Финиш изображал маячивший близ футбольных ворот Пескоструев. Белореченские таможенники изначально оказались в неравных условиях по сравнению с Глебом. Прыгать в мешках из-под картошки оказалось делом весьма затруднительным. Один из белореченских, основательно пьяный, завалившись в очередной

раз на середине пути, не смог подняться. В пылу борьбы о нём как-то забыли. Впереди продолжал нестись к вожделенной победе Красота. Каждый прыжок сопровождался каким-нибудь забористым матерным выражением. За всю дистанцию Красота ни разу не повторился.

До финиша добрались не все. Исикевич, например, приплёлся к подножию Евгения Робертовича, удерживая свой мешок под мышкой. Справедливую победу праздновал, естественно, Красота. Близ футбольных ворот его ждал заслуженный приз. Ирочка Худых, с грацией, достойной самки мамонта, раненой в хобот неандертальцами во время групповой охоты, подскочила к Глебу и запечатлела на его горящей щеке страстный поцелуй. Краснобубенцы раскатисто приветствовали успех сослуживца. Кухарьков недовольно кривился. Самурайский же, напротив, благосклонно улыбался. Самую малость портил ему настроение Зайцев. Тот в открытую, никого не стесняясь, лакал водку, присосавшись к самому горлышку бутылки.

— О спорт, ты мир! — взмахнув рукой, словно лебедица крылом, продекламировала Светлана Ильинична. — Во-лей-бол!

На примыкавшем к футбольному волейбольном поле трепыхалась дырявая провисшая сетка. Под ней разминался Пескоструев — капитан волейбольной команды Белореченской таможни. Вид у него был вполне довольный. Ещё за несколько дней до Дня здоровья он предложил Кухарькову коварный план: закупить спиртное, опоить известных своей слабостью к горячительным напиткам краснобубенцев и взять над ними верх в состязаниях по волейболу-футболу. Неспортивно? Конечно, неспортивно! Но кто будет думать о благородстве, когда на кону похвала самого Петра Константиновича Дуплоноженко. На всякий случай пятерых инспекторов, представляющих олимпийскую гордость Белореченска, заперли на ключ в одном из домиков пионерского лагеря. Сейчас их выпустили и они хмуро кучковались недалеко от поля, с завистью поглядывая на своих более удачливых коллег, сполна познавших вкус алкоголя.

С краснобубенской волейбольной командой дело обстояло значительно хуже. Потеряв всякий страх, она с восторгом предавались пьянству в пионерской столовой. На грозные окрики Яануса никто не обращал внимания. Один лишь шкафоподобный Вова Макарский, утомившись от резких движений мельтешащего перед глазами Ольгерда Юльевича, сурово произнёс:

— Слышь, как там тебя, не мешай людям оздоравливаться! Желаешь, как обезьяна под сеткой скакать — так иди и скачи! А нас не тронь!

Яанус пронзительно, запоминая, оглядел Макарского. Он обязательно отомстит зарвавшемуся инспекторишке. Потом. В Краснобубенске. А пока нужно спасать спортивную честь таможни…

Волейбольная команда, наспех составленная Ольгердом Юльевичем, выглядела довольно убого. Но, что есть, то есть! Выбирать особенно не приходилось. В спортсмены попали парочка наименее пьяных краснобубенцев из грузового отдела, сам Ольгерд Юльевич, а так же несчастный Исикевич. Лениниду Агафоновичу предстояло в этот вечер испить горькую чашу унижения до самого дна. Единственным добровольцем оказался Глеб Красота. Вместе с ним пришлось включить в команду и Ирочку Худых, так как она ни в какую не пожелала отлепиться от своего избранника даже ради такой благородной цели как волейбольный матч.

Зрителей понаблюдать за сим зрелищем собралось немного. Собственно, всего трое. На стульях, которые приволок из ближайшего домика Гагаев, расположились Самурайский с Кухарьковым. Сам Гагаев топтался рядом, готовый по первому требованию ринуться исполнять прихоти руководства.

На

подачу, снисходительно улыбаясь, пошёл один из белореченских. Мяч, пущенный им со своей половины, словно пушечное ядро понёсся в сторону краснобубенской команды. Наперерез мячу бросился Красота. Не судьба! Слишком отягощён был Глеб усталостью, выпитым и Ирочкой Худых. Снаряд, по замысловатой траектории обогнув растопыренные руки Красоты, врезался в лоб зазевавшегося Исикевича. Ленинид Агафонович икнул от удивления и рухнул словно подкошенный.

— Михаил Владимирович, — Самурайский взял на себя ответственные функции тренера. — Подмените Исикевича. Давайте, шевелитесь! Не видите, человеку плохо!

Заслышав слова начальника, Ленинид Агафонович негромко застонал. Гагаев же с готовностью выскочил на площадку.

— Так! — крикнул он. — Собрались, ребята, собрались!

Яанус неприязненно зыркнул в сторону Михаила Владимировича. Двум капитанам в команде не бывать! Ольгерд Юльевич уже хотел поставить зарвавшегося выскочку на место, но не успел. Со стороны белореченских снова летел мяч…

Организовав волейбольный матч, Светлана Ильинична решила, что настала пора позаботиться о своей личной жизни. Часто ли встретишь в одном месте такое количество не совсем трезвых мужиков? Не воспользоваться таким случаем было бы, покрайней мере, преступно! Проклиная «шпильки», она бросилась в столовую. Там творилось нечто невообразимое! Обстановка напоминала портовый шалман. Лица с трудом различались за клубами сигаретного дыма. Кто-то включил на полную громкость портативный кассетник. Из дальнего угла, перекрывая попсовую мелодию, неслось разноголосое нестройное «Прорвёмся, решили опера!» Там гуляли побратавшиеся оперативники обеих таможен. Никита Антонович Хамасюк, призванный следить за состоянием подчинённых, постыдно лежал на полу. За соседним столом начальник грузового отдела Дорожаев монотонно, ударяя себя кулаком в грудь, твердил одну фразу:

— Задача нашего подразделения — ковать деньги для таможни, для бюджета! Понимаешь?

Напротив него мирно спал, обессиленно уронив голову в тарелку с объедками, пожилой Коля Блятко. Тут же, на потёртом пластмассовом боку валялась видеокамера, с помощью которой он, Коля, должен был выполнить задание Самурайского по фиксации пьяных белореченцев. Старенький аккумулятор камеры давным-давно «сдох».

В центре зала пытались танцевать сцепившиеся в хмельном угаре пары. Светлана Ильинична хищным ищущим взглядом окинула поле предстоящей схватки. Изначально она выбрала объектом для романтической атаки Красоту. Даже план набросала. Подойти к Красоте, в притворной усталости положить голову ему на плечо и скаламбурить: «Моя ты Красота!» По мнению Близнецовой у Глеба не было никаких шансов устоять против её чар. К тому же Светлана Ильинична небезосновательно надеялась на то, что ко времени этой самой романтической атаки Красота будет изрядно пьян. А, как известно, пьяному мужчине практически все женщины представляются сексуальными моделями. Однако, план Светланы Ильиничны оказался грубо растоптан бутсами сорок второго размера, одетыми на крепкие ноги Ирочки Худых. Тем не менее, Близнецова не собиралась сдаваться. Вот, к примеру, оперок в солнцезащитных очках и с неизменной зубочисткой во рту! Как бишь его? Кажется, Коромыслов. Светлана Ильинична будто бы случайно присела на стульчик рядом с Крутым Уопером:

— Привет!

Коромыслов повернулся к Близнецовой:

— Привет…

— Чем занимаешься?

— Водку пью.

— Налей и мне рюмочку.

Коромыслов пожал плечами, небрежно плеснул из бутылки в свободный стакан и повернулся к соседу.

— Э-э-э! — обиделась Светлана Ильинична. — А компанию мне составишь?

Крутой Уопер посмотрел на Близнецову уже слегка раздражённо:

— Ну, давай…

Они выпили. Алкоголь тяжёлым костистым кулаком саданул Светлану Ильиничну в мозг.