Где-то в Курляндии
Шрифт:
Фашисты обнаружили орудие Галкина и открыли по нему огонь. Однако наши артиллеристы продолжали громить врага. Галкин был ранен, выведены из строя другие номера расчета. А орудие било и било по фашистам.
Но вот вражеский снаряд разорвался у самого орудия. Отважный наводчик был сражен насмерть.
Через несколько дней Алексей Никандров зашел на батарею, а там в это время коллективно составляли письмо матери Александра Галкина. Писал лейтенант Галиудинов - командир огневого взвода, парторг. Ему диктовал Беребера.
«Дорогая мамаша!
– аккуратно выводил парторг.
– Пишут тебе
…Саша был твоим любимцем, - продолжал Беребера, - и тебе больно будет узнать печальную весть о нем.
Но не надо горевать и убиваться. Мы тоже очень любили его и гордимся его мужеством. Только накануне Сашу приняли в партию…
Похоронили мы Сашу с почестями. Гордись, мать, своим сыном-героем. Он смело сражался за Родину и отдал за нее жизнь. Обещаем отомстить врагам за смерть твоего Саши и драться с фашистами так же отважно, как дрался он…»
5
Рота старшего лейтенанта Привалова уже вторые сутки отбивала яростные контратаки противника. Вражеские автоматчики при поддержке танков с остервенением лезли на высоту, которую захватила рота в ходе наступления и где успела закрепиться. Ее поддерживали артиллеристы капитана Береберы, поставившие огневой заслон перед контратакующими цепями немецкой пехоты и танками.
Августовское солнце клонилось к закату, когда была отбита пятая за день контратака противника. Наступила относительная тишина. У подножия высоты, усеянной трупами врага, догорали два фашистских танка. Рота тоже понесла большие потери, но высоту удерживала прочно. Развернувшиеся здесь бои были частью общего наступления наших войск в Прибалтике. Прорвав рубеж «Мариенбург», советские войска к середине августа овладели городами Петсери (Печоры), Выру, Антсла и продвигались в направлении на Валгу и Тарту. Однако восточнее Валги, из района Сангасте и южнее, противник нанес контрудар и потеснил некоторые части 1-й ударной армии. Для усиления 1-й ударной ей был передан из резерва фронта ряд соединений, в том числе и 198-я стрелковая дивизия.
Части дивизии сразу же вступили в бой по отражению вражеских контратак на участке недалеко от мызы Рыуге. Роте старшего лейтенанта Привалова как раз и довелось выдержать сильные контратаки на позиции в районе высоты Безымянной, занятой накануне.
* * *
Андрей Привалов присел в окопе на патронный ящик и закрыл глаза. Хотелось немного отдохнуть после невероятного напряжения боя, расслабиться. Связист в углу окопа накручивал ручку полевого телефона, ординарец отправился по ходу сообщения за чаем.
Мысли невольно возвращались к пережитому за долгие месяцы и годы войны. Сколько таких боев уже позади? Сколько высот - с отметками, с условными названиями и просто безымянных - приходилось штурмовать и удерживать?
Привалов учился в Ленинграде в художественном училище, когда началась война. Сразу же пошел в военкомат и стал проситься
И вот бои - тяжелые, изнурительные, совсем не такие, какими представлялись ему. Рота, в которой Привалов был пулеметчиком, в течение нескольких суток удерживала господствующую высоту. Гитлеровцы беспрерывно атаковали, бросали на высоту танки, обстреливали ее из пушек и минометов, бомбили с самолетов. Но безрезультатно. Советские воины стояли насмерть.
К исходу третьих суток на позициях осталась лишь небольшая горстка бойцов, и те в большинстве раненые. Привалов, все еще державшийся на ногах, перевязывал раненых, подносил боеприпасы, а когда начиналась очередная атака, вел огонь из пулемета.
Наутро фашисты возобновили атаки. Сначала они обрушили на высоту ураганный огонь из всех видов оружия. Канонада длилась целый час. Потом стало тихо. Андрей вылез из окопа и осмотрелся. Высота казалась безжизненной. «Вроде один я остался, - подумал Андрей.
– Ну что ж, буду драться!»
Он пробрался на правый фланг и установил там пулемет, потом то же сделал на левом фланге. Подтащил к пулеметам побольше коробок с патронными лентами. Успел даже внести в траншею раненых и напоить их водой из своей фляжки. А услышав шум, приподнял голову над бруствером.
Немцы густой цепью шли на высоту. Они не пригибались, не бежали, а шли спокойно, полагая, что здесь не осталось ничего живого. Привалов лег к пулемету и, когда цепь приблизилась на 70 - 80 метров, дал длинную очередь. Не отпускал гашетку до тех пор, пока вся лента не опустела.
Вражеская цепь смешалась. Многие гитлеровцы упали сраженные, остальные побежали назад. Через некоторое время атака повторилась. Андрей отразил ее из другого пулемета. Потом он несколько раз менял позицию и все бил и бил по наседавшим фашистам.
Так длилось целый день. С наступлением темноты на высоту прибыло свежее подразделение, а Привалову приказали явиться к командующему армией. Генерал Свиридов лично наблюдал за тяжелым боем на высоте и захотел увидеть героя, дравшегося с такой храбростью. Весь черный, в грязи и крови, вошел Андрей в генеральский блиндаж и остановился у порога, не в силах даже представиться.
– Кто ты?
– спросил генерал.
– Пулеметчик Привалов.
– Сколько тебе лет?
– Когда уходил на фронт, было девятнадцать, а сейчас только семнадцать. Не брали, пришлось прибавить два года.
– Дрался ты геройски, молодец!
– улыбнулся генерал.
– Будешь представлен к награде.
На следующий день Привалов на той же высоте снова отражал вражеские атаки. Потом были бои на других участках Ленинградского фронта.
В ночь на 1 декабря 1941 года ему выпало ответственное задание. Надо было взорвать склад боеприпасов на захваченной противником территории. Создали для этого специальную группу, однако ей не удалось справиться с задачей. Тогда командир полка попросил добровольцев выйти из строя. Первым вышел вперед Привалов. Ему и поручили это важное дело.