Где ты, маленький "Птиль"

Вольф Сергей Евгеньевич

— Понял, — поглядев вдоль реки, сказал я.

Оли перевернулась на спину, нашла удобное положение и замерла, глядя в небо. Я ждал этих героев, и, хотя знал, что они появятся, все-таки немного поразился, увидев их вдруг, быстро шедших в нашу сторону. У каждого в руке был пистолет, и я, перевесившись чуть вниз, сказал об этом а, Тулу, а, Тул приподнял руку, мол, все понял. Медленно они приближались. Я боялся выглядывать, вдруг они меня увидят и, даже слыша их шаги под нами, тоже сдержался, помня о третьем глазе. — Во, расшвыряли форму, — сказал один; они дошли до разбросанной одежды и сейчас должны были увидеть своих спасителей.

— Эй, привет, — сказал

первый. — Мы тут, хвала небу! Ну, где ваша подлодка?

— Заснули, — сказал второй. — Разморило. Растолкаем их? Видимо, они подошли вплотную к а, Тулу.

— Пощекочем им пятки, — сказал первый, и я чуть-чуть выглянул (правда, уже с лазером в руке), зная, что вряд ли они сейчас поглядят наверх. Они стояли над повстанцами, и мне не передать ту скорость, с которой трое повстанцев вскочили, а те двое рухнули, получив пару плотных ударов по челюсти, и «легли», испуганно глядя на знакомые лица и пистолеты.

— Вытяните руки вверх, — сказал а, Тул. — Шевельнетесь — стреляем. — Он отошел к катеру, принес веревки и тряпку. Связали повстанцы их быстро и тряпкой завязали глаза.

— Ну что? — сказал им а, Тул. — Там вы у нас были на примете, но точно доказать что-либо мы не могли. Теперь вам все ясно.

Мы с Оли тихо спустились вниз и вышли из-за скалы. А,Тул подошел к нам и обнял нас: Оли — легонько, меня — крепко и по-мужски. «Растет ребенок», — подумал я про себя. А,Тул ослабив глушитель, выстрелил в воздух, и через минуту на своей машине подлетел и сел папа. Мы помахали молча друг другу рукой. Вдевятером в машине им было тесновато, а, Тул нашел в катере длинный конец, катер они сбросили на воду, подвязали конец к его носу и «корме» машины, сели в катер, и папа мягко взлетел, а вскоре и мы на своей машине.

Когда мы прибыли к моро, Пилли и Орик были уже там, и Оли все подробно им рассказала. Тут вернулся из лагеря а, Тула папа, и мы отправились обедать.

3

Как оказалось позже, Орик и Пилли снова улетают, но мы, трое, уже ночевать у моро не будем, нам на двух машинах, собрав все вещи, предстояло вылететь самим… Далее шла инструкция, куда и как лететь. Нам следовало «перевалить» через скалы к морю и лететь направо, то есть от Тарнфила, и лететь километров двадцать над береговой линией вдоль скал, причем лететь максимально низко, чуть-чуть над пляжем, и не одна машина за другой, гуськом, а две рядом, параллельно друг другу. Отрезок до моря над скалами следует преодолеть на максимальной скорости, а потом лететь очень медленно.

— Как интересно, — сказал я, засмеявшись. Орик прекрасно понял, что я просто стесняюсь спросить, почему такая предосторожность.

— Катер не вернулся на подлодку, — сказал он. — Там, разумеется, встревожены и будут следить за береговой линией.

— Таинственность потрясающая! — позже сказала Оли.

— Ничего особенного, — сказал я. — Важно лишь прибыть туда-то и тогда-то.

— Ага, — усмехнувшись, сказала Оли. — «Туда-то»!

Действительно, как-то мы «проглядели», слушая инструкцию, докуда нам лететь.

Мы начали прощаться с моро минут за десять до вылета. Сириус забрался вождю на колени и «бодал» головой его в руки и в живот, ласково урча, а я с явной грустью подумал, что, может, не только не вернусь погостить к моро, но и вообще не увижу их никогда.

…Небо было в тучах, в темноте шел все же какой-то неясный свет, мы мягко взлетели (Оли села со мной) и тут же увидели, как хорошо угадываются в темноте

вершины деревьев и скал. Мы с папой резко бросили наши машины вперед. До моря было рукой подать, и скоро мы снизились над береговой полосой, прижались к пляжу и очень медленно «поплыли» над берегом вперед; внизу света было куда меньше, и папа зажег неяркий фонарь, освещая нам путь, чтобы не врезаться в какой-нибудь случайный камень. Слева море тихо накатывало на берег, справа были скалы, мы молчали, не знаю, было ли что-то таинственное для нас в этом полете (для меня почему-то не очень), скорее, было просто неясно: сколько лететь, куда, зачем… Мы «плыли» так довольно долго, луч горгонерровской подлодки с моря не появлялся… Наконец что-то «загадочное» началось. Перед нами узкая полоса берега вдруг кончилась, вновь продолжившись впереди нас метров через пятьдесят, а эта полоса воды перед нами была и частью моря, и частью узкого залива, уходящего вправо глубоко в берег, точнее — прямо в скалы; это был довольно высокий и очень длинный грот. Нам ничего о нем не говорили, мы, естественно, выключили моторы, и тут же в темноте от угла грота отделилась темная фигура и со словами «Привет. Все точно» к нам подошел Орик.

— Пап! — сказала Оли. — Таинственно — колоссально!

— Ну само собой, — сказал Орик. Он взял с пляжа камешек и кинул его в воду — чуть в глубину грота и посередине его ширины. Неожиданно вода почти по всей длине грота снизу осветилась, потом как-то вскипела, и в гроте всплыло огромное тело подводной лодки. Тут же заработали двигатели, лодка почти вся задним ходом выплыла в море, открылся огромный, освещенный снизу люк, кто-то крикнул: «Милости просим!»; Орик сел к папе, обе наши машины взлетели, и сначала Орик с папой, а потом и я с Оли мягко «вплыли» под небольшим углом в тело лодки и сели в просторном коридоре. Перед нами стояло четверо политоров: улыбающаяся Пилли, двое в морской форме и… Ир-фа. Я так обрадовался, что, не сдерживаясь, с криком «Ир-фа, миленький» бросился к нему, и мы обнялись.

— Как же так? — сказал я радостно. — А планетарий?

— А я, раз уж врачи нашли, что рука моя ни к черту, позволяю себе иногда отдых на пять-десять дней, то ли охочусь, то ли…

— Вот именно — «то ли»! — сказал я, радостно смеясь. — Спасибо вам огромное за чертеж!

— Уль Митя, вернемся к ритуалу, — сказал Орик, и я смутился. Конечно, раньше следовало представиться. — Уль Владимир, Уль Митя, — сказал Орик. — Позвольте вам представить наших друзей. Капитан Рольт. Его помощник — Ки-лан.

Они поочередно положили нам руку на плечо, мы — им, и папа сказал:

— Это большой сюрприз. Если будет необходимость, уль Рольт, вы покажете мне систему управления лодкой, и я, если надо, пригожусь вам в качестве второго помощника.

— Папа, — сказал я. — Это как прикажешь понимать?

— Как? — сказал он. — Или я не говорил тебе? Когда ты еще не родился, я служил в армии, в подводном флоте.

— Да-а, — сказал я. — Ну и скромность.

Мы задраились, двигатели заработали, и сразу я ощутил погружение.

Потом все мы пошли куда-то по коридору, лодка была огромной, очень скромно оформленной, никаких даже полос-эскалаторов, и наконец оказались, вероятно, в кают-компании, где ничего, кроме низких столиков, кресел и коммуникатора видеосвязи, не было. Принесли легкий ужин, Сириус вольно расхаживал по кают-компании, по коленям и рукам присутствующих, и я спросил:

— Уль Рольт, это та самая подлодка, экипаж которой навсегда разлюбил бедного Горгонерра? Мне говорили.

— Она самая, — сказал, улыбаясь, Рольт.