Где же Лизонька?
Шрифт:
Наконец, он закончил свой тяжкий труд и обратил на меня внимание.
– Следователь, майор Пряха, – глухо представился он. – Что у вас случилось, – он заглянул в бумажку на столе, – Алиса Абрамовна?
– Аркадьевна, – поправила я
– Что Аркадьевна? – он не понял.
– Моего отца звали Аркадий, – пояснила я.
– Извините, – пробурчал он. – Так что у вас случилось?
– Мне кажется, что я была свидетелем преступления, ну, или его последствий…
– Расскажите подробнее.
Я рассказала подробнее, опустив описание красоты вечера и охватившего меня ужаса.
– Видите ли, я очень встревожена судьбой этой женщины. Я понимаю,
– Кто такой Мартин?
– Это моя собака.
– Вы же сказали, что были одна.
Я недоуменно посмотрела на майора.
– Мартин моя собака, мы с ней гуляли, – тоном терпеливой зануды повторила я. – Что бы еще заставило меня забрести к парку поздним вечером!
– А почему вы гуляете с ней в такое время? – полюбопытствовал майор.
– Я работаю в городе, приезжаю поздно.
– Покажите книжку.
Я положила книжку, уложенную в полиэтиленовый пакет, на стол.
– Посидите минутку, посмотрим, не осталось ли там чего интересного.
Он взял пакет и вышел. Вернувшись довольно быстро, он сказал, что никаких «пальчиков» на книжке не обнаружено.
– Не мудрено, бумажная обложка была совсем мокрая, вряд ли что-то могло сохраниться, – я пожала плечами.
– Хорошо, – подытожил Пряха. – Вы готовы подъехать к тому месту еще раз? – спросил он.
– Конечно! – обрадовалась я. Мне показалось, что это явный признак того, что следователь заинтересовался, и дело будет открыто.
Он вызвал оперативную группу, и буквально через десять минут милицейская машина припарковалась в конце нашей улицы. Мы прошли до железнодорожного полотна, и меня попросили указать на куст и остаться на месте, не переходя железной дороги. Майор с двумя полицейскими подошли к месту происшествия и приступили к работе. Через полчаса, оставив оперативников у входа в парк, он вернулся и попросил показать, где, по моему мнению, находилась машина, звук которой я услышала. Осмотрев площадку перед платформой, майор Пряха предложил мне вернуться в управление.
– Беглый осмотр места происшествия ничего не дал, – констатировал майор. – Ребята еще поработают там немного, но шансов найти хоть малейшее напоминание о том, что там лежало тело, мало.
– Я понимаю, – удрученно проговорила я. – Снегопад, оттепель, потом опять снег. Но оно там было! И, скорее всего, мертвое!
– А почему вы так решили? Что это было именно мертвое тело?
– Понимаете, на женщине были очень тонкие чулки. Даже в недостаточном свете огней платформы я смогла заметить родинку на ноге женщины, настолько они были прозрачные, тонкие. Снег ложился на ногу и не таял!
– Ну, это еще ни о чем не говорит. При сильном охлаждении увеличение теплопотерь с поверхности тела менее выражено. Мелкие сосуды поверхности тела спазмируют, и нарушается кровоснабжение кожи. Это, конечно, очень плохо, может наступить гипотермия, но это не означает, что человек непременно погибнет. Между прочим, гипотермии способствует и состояние опьянения. Может, женщина просто пьяная, вышла из электрички, упала в сугроб. Ее хватились родственники, предположили, где она может быть, нашли и увезли. И ничего зловещего здесь
Этот монолог дался бедному Пряхе с трудом. Говорил он очень неловко, плохо понятно и был даже трогателен, стараясь разъяснить мне тонкости человеческого замерзания. Бесконечные «это», «как это», «м-м-м», вставленные в речь, мешали восприятию и требовали напряжения. Но одно я поняла – дело открыто не будет. Я не стала убеждать его, что родственники не носят тело, как мешок с мукой.
Итак, мне возвратили найденную книжицу, – и, потеряв полдня драгоценного выходного, я вернулась домой немного расстроенная, но все-таки с облегчением: я сделала все, что могла. Я позвонила Верочке и отчиталась о проделанной работе. Я не удержалась от описания следователя, и мы обе похихикали над зайкой-Пряхой. Настроение окончательно поднялось, напряжение последних дней спало, и мы с Мартином погуляли с большим удовольствием. В парк я не пошла, чем вызвала неудовольствие Мартина. Наглец встал на улице носом в сторону парка и поскуливал на все мои призывы, оглядываясь, но не двигаясь с места. Пришлось применить крайнюю меру – поводок. Я потянула его в сторону университета, и он ныл полдороги, пока я его не отстегнула, – и успокоился, только вспугнув пару сорок и помчавшись за ними через кусты. Через минуту он уже подбежал ко мне и уткнулся носом в колени, извиняясь. Я растрогалась.
– Ну, хорошо, милый, завтра утром пойдем в парк, но только когда станет светло, и желательно, чтобы на платформе было побольше народу. Надеюсь, никого ненужного нам мы не встретим.
Хвост вильнул и опять исчез в кустах.
Ненужная встреча
Всю ночь опять шел снег, но утро было прекрасным! Тучи разошлись, и впервые за много дней сияло солнце.
Злодей Мартин все утро напоминал мне о моем обещании. Сначала стягивал с меня одеяло, потом поругался с Кубриком и наконец демонстративно улегся посредине кухни на самом проходе и не спускал с меня глаз, пока я резала куриное мясо для кошек, пила кофе, убирала посуду. Он мешал проходу и не делал ни малейшей попытки убраться с дороги. В общем, лежал над душой. Выхода у меня не было! Закончив дела, я произнесла, наконец, заветное слово:
– Гулять!
Мы дошли до железнодорожных путей, я остановилась и прислушалась к себе: никакого предчувствия опасности, никакой тревоги или страха. Платформа была полна людей, собирающихся в город. На противоположной платформе, – на той, что была на стороне парка, – куда приходили электрички из города, тоже были люди, солнце светило ярко, прекрасно освещая куст за путями, мимо него по тропинке вглубь парка скользнули пара лыжников и подростки с санями.
Пути перейти мы не успели, запищали предупредительные сигналы – подходила электричка из города.
И я, и Мартин, и мои внучки любим смотреть на проходящие электрички, только пес ведет себя неприлично – он машет хвостом, прыгает от восторга и громко лает, соревнуясь с поездом: кто громче.
Электричка прошумела мимо, и вдруг Мартин насторожился. Я проследила его взгляд и увидела на другой стороне путей, среди сошедших пассажиров, человека в черной куртке, по фигуре и походке очень напоминающего того, кого я видела и испугалась в тот злосчастный вечер.
Сейчас пугаться было нечего – позднее утро было солнечным и ярким, платформа полна людей, в парк по тропе идут люди, да и не видел меня никто, поэтому и узнавать некому. Но привлекать к себе внимание на всякий случай не хотелось.