Где живет колдун

Олейников Алексей Александрович

Дверь распахнулась, и в номер вошел мужчина – среднего роста, средних лет, с простым лицом менеджера по продаже автомобилей. Следом за ним сквозь дверной проем просочился толстяк с болезненным, одутловатым лицом и пухлыми руками.

– Где он? – спросил мужчина.

Берни и Клайв недоуменно переглянулись. Маргарет вскочила.

– Вот. – Она подвинула книгу кончиками пальцев. – Как и договаривались. Список, который вы просили. Мистер Фреймус…

– Хорошо. – Мужчина торопливо разодрал бумагу, погладил обложку. – Да. Это он.

Голос

его, тихий и невыразительный, отчего-то пугал.

– Мистер Фреймус, касательно оплаты.

– Да, – повел рукой мужчина. – Мне все равно, сколько человек вы убили, Маргарет. Это ваши проблемы. Мы договаривались на пять тысяч.

– Сэр, я все же настаиваю на увеличении оплаты, – заявила девушка. – Иначе вы не получите всей книги.

– Что значит всей… – Альберт осторожно открыл, быстро пролистал фолиант. Резко захлопнул.

– Где остальные страницы?

Вот теперь Берни действительно испугался. От заказчика веяло чем-то очень нехорошим. Однажды в тюрьме он видел серийного убийцу, того самого Джонса-Вырежи-Глазки. Рядом с ним было не так страшно, как в этом номере.

– Вы получите их, когда заплатите. – Маргарет была бледна, но непреклонна.

Альберт Фреймус испытующе смотрел на нее. Затем, без малейшего знака, толстяк за его спиной протянул Маргарет пухлый конверт.

Девушка уронила его на стол.

– Пересчитай, Клайв. Четыре тысячи верни нашему клиенту.

«Темник» был заинтригован.

– Что это значит?

– Сэр, я прошу в качестве оплаты моих услуг взять меня на обучение.

Берни ушам не поверил. Что затеяла Маргарет? Обучение чему?

Заказчик потер подбородок:

– Вы меня удивили, Маргарет. Нечасто такое бывает. Что ж. Пусть ваши коллеги разберутся с оплатой, а затем будет понятно, сможете ли вы претендовать на обучение.

Берни встревожился. Толстяк за спиной заказчика смотрел на них… как на мертвецов.

– Не открывай! – Он выбил конверт из рук Клайва, и в воздух взвился ворох бумажек с какими-то кляксами.

Один из листков прилип к руке, как приклеенный. Берни сорвал его и взвыл от боли – чертова бумажка отошла вместе с кожей! Он выхватил пистолет, но все тот же толстяк оказался рядом и с тяжеловесной грацией бегемота вывернул ему кисть. Затем открытой ладонью отпихнул к стене. Берни выхватил нож – его талисман, дедовский рыбацкий нож. Он не думал – он действовал. В руке Клайва трещала и плевалась синими искрами короткая дубинка.

– Маргарет, не стой, уходи! – взревел Берни. Бумажный листок полоснул его по лицу.

Девушка замерла, губы ее тряслись, она с ужасом смотрела, как сотни мелких бумажных клочков мечутся вокруг них, режут кожу острыми краями, приникают к царапинам и напитываются кровью. Берни, рыча, как медведь, рубил бумагу наотмашь, но каждый его удар лишь увеличивал число обрывков. Клайв выл и катался по полу, стараясь стряхнуть с себя толстый слой кровососущей бумаги. Маргарет попятилась и уперлась в стену. По рукам ее ползли и заползали под кожу бумажные клочки.

– Увы,

моя дорогая, у вас нет таланта. Я не смогу вас обучить, – извинился Альберт. – Но вы еще мне пригодитесь, будьте уверены.

Девушка рванулась к выходу, но колдовской вихрь втянул ее обратно. Она закричала тоскливо и безнадежно, когда шелестящая волна повалила ее на пол, но жадная бумага хлынула в горло и заглушила ее вопль.

Альберт Фреймус с холодным удовлетворением глядел, как корчатся тела. Облепленные толстым слоем бумаги, они походили на коконы гигантских гусениц.

– Наивная дурочка, – сказал он. – Неужели ты полагала, что мое искусство стоит всего четыре тысячи? Какая нелепая наглость.

– Перенести их в подвал?

Колдун иронически посмотрел на шефа безопасности:

– Я бы не рекомендовал тебе их сейчас трогать. Впрочем, если хочешь к ним присоединиться….

Хампельман не хотел.

– Так что…

– Оставь здесь. Через сутки вселение закончится. И у нас появятся три прекрасных экземпляра одержимых.

Эксперимент прошел отлично. Признаться, эффект превзошел все его ожидания. Он предполагал, что часть демониев с удовольствием вселится в тела, но чтобы все… Очень скоро он получит трех одержимых, в каждом из которых будет бушевать адский легион. Великолепно.

Рация Хампельмана щелкнула.

– Слушаю. Что?! Немедленно изолируйте район! Туристов – в карантинный блок! Все следы убрать! Пса привезти сюда! Немедленно!

– В чем дело? – нахмурился колдун. Неужели кто-то испортит такой вечер?

У него не было желания вторгаться в сознание куклы, и потому Клаусу пришлось докладывать в обычном порядке.

Шеф безопасности опустил рацию:

– Клык убит.

– Мой Клык? Каким образом?

– Сэр, вы распорядились усилить охрану, и я приказал выпустить во внешний периметр Клыка и Бритву.

– Ты приказал? – холодно переспросил колдун, и у Клауса Хампельмана пересохло во рту.

– Все было подготовлено! На собак навешаны радиоошейники с портативной медсистемой для считывания всех жизненных показателей. Два человека следили за тем, чтобы они не слишком удалялись. Сэр, здесь на пятьдесят миль никакого жилья! Никто сюда не ходит!

– Моего… Клыка… убили, – выделяя каждое слово, выговорил «темник». – А ты чего-то «не понимаешь»? Ты меня очень огорчил, Клаус, – сказал колдун. – Очень.

Дикая боль прожгла все существо куклы – казалось, его медленно прожигают миллионы раскаленных игл.

– Ыыы… – Хампельман мучительно пытался что-то сказать. – …ыыяя…

– Я разберусь! Я все выясню! Я накажу виновных! – завопило его сознание, пока тело корчилось от невыносимой пытки. – Я все сделаю, хозяин!