Где зима тебя настигнет

Уорд Дж. Р.

И это смешно.

Но не было причин для поспешного примирения. Причины стереть боль от предательства, за которой скрывалась любовь. Она решила, что может вечно жить с ними в разлуке, оправдывая себя гневом и болью... и поступая таким образом, она разбазаривала дар, который ей, как оказалось, преподнесли.

И вот она сидит возле своей умирающей мамэн, и гнев на родителей и брата трансформировался... был перенаправлен на нее саму.

– Мне так жаль, – прошептала Тэрэза, посмотрев на впалое лицо своей мамэн.

– Сейчас

ты здесь, – повторил ее отец в третий раз. – Это самое главное.

Вот это неправда.

Но она усвоила урок. Она еще могла все исправить.

Это будет не идеальная попытка, ведь неизвестно, слышит ли ее мамэн.

А еще Гарет. Она не знала, что потребуется, чтобы наладить отношения.

Нет, это ложь.

Учитывая его позицию, ей нечего сказать брату.

* * *

Сидя в зале ожидания, Трэз набрал Хекс и прижал телефон к уху. Первый гудок. Второй гудок. Третий....

Из одной из палат вдоль по коридору выскочил огромный мужик с таким лицом, словно кто–то прошелся по капоту его тачки кувалдой. Этот парень был из разряда толстовка–и–джинсы, и Трэз не удивился, когда он достал пачку «Мальборо» из кармана вышеупомянутых «Левайсов».

Он выглядел так, словно бы не отказался от сигареты.

Пары сотен.

...четвертый гудок. Пятый...

Мужчина остановился перед медсестрой.

– Мне нужно закурить. Здесь должно быть место для курения.

Женщина за стойкой открыла рот, словно собиралась сказать, что это против правил. Но потом она, казалось, пожалела его.

– Направо от выхода из отделения, – сказала женщина. – Там тебя не тронут. Возьми это.

Она протянула ему бутылку газировки с винтовой крышкой.

– Не сбрасывай пепел на линолеум. И если кто–то спросит, не говори, что это я разрешила.

– Слава Богу, – облегченно выдохнул он. – Давно ты пытаешься бросить?

– Три года, семь месяцев, четыре дня и... – Она посмотрела на часы и сухо закончила: – ...тридцать три минуты. И да, я пробовала пластырь и жвачку, но сигареты ничто не заменит.

– Огромное спасибо.

Мужчина как раз вышел, когда звонок Хекс ушел в режим голосовой почты. Электронный голос продиктовал ее номер и попросил оставить сообщение.

Трэз отключился и посмотрел на телефон. Без особой причины подумал, как его бесят люди, не персонализирующие свой автоответчик. От этого казалось что все, что он хотел сказать, сразу отправлялось в мусорное ведро, ни ответа, ни привета. По крайней мере, у его безопасника были основания не светить своим ФИО. И все же.

Но даже если бы она записала что–то в духе «Привет, это Хекс, оставьте свое сообщение», он не знал, что сказать.

И на самом деле, Хекс бы надиктовала что–то в духе «Это Хекс, и я не стану просить тебя оставить сообщение. А чем ты думал, балбес. Ежу понятно: если ты нуждаешься в таких инструкциях, то у тебя проблема покрупнее той, что ты не дозвонился до меня».

Бииииииииип.

Думая

о том, стоит ли попытаться еще раз... и радуясь тому, что он звонил своей подруге–симпату не для того чтобы она убедила его в адекватности придуманной им теории... он также подумал о том, чтобы позвонить айЭму. Но, как и с тем, что он мог бы сказать Хекс, у него не было вариантов для разговора с братом. Потребность связаться с ними была скорее рефлекторной и крылась в ощущении неприкаянности, словно он завис в невесомости. Но так всегда ведь поступают? Когда сбиваешься с пути, всегда звонишь родным и близким.

Может, Рив был прав. Может ему стоит принимать лекарства и отправиться в отпуск... и речь не о том, чтобы повеситься в гардеробе.

Или утопиться в Гудзоне.

Накренившись на бок и убрав телефон, Трэз опустил взгляд на свою шелковую рубашку и вспомнил, как его женщина... эта женщина... Тэрэза, исправил он себя мысленно... заметила, что он игнорирует верхнюю одежду. Это заставило его осознать, что у него есть пиджак в пару этим брюкам. Он так торопился покинуть свой дом, чтобы привезти Тэрэзу сюда, к ее мамэн, что не подумал захватить верхнюю одежду.

Саундтрек его жизни в последнее время, не так ли?

Он несся сломя голову и тем самым упустил важные детали.

Посмотрев на двойные двери в отделение, Трэз приказал себе остаться на месте. Во–первых, рано или поздно его женщина вернется, и захочет узнать, где он пропадает. Во–вторых...

Да какая разница. Разве что–то имело значение?

– Тэрэза, – сказал он тихо, пробуя звуки на вкус.

Звук ее имени тревогой отозвался в его ушах, и Трэз, выругавшись, встал и вышел из отделения, не в состоянии усидеть на месте. Оказавшись в коридоре, он уперся руками в бедра и сделал несколько глубоких вдохов...

– Тоже кого–то ждешь?

Услышав мужской голос, Трэз посмотрел направо. Говорил парень, подошедший к посту медсестры, которому разрешили покурить втихаря. Чем–то похожий на Тэрэзу. И он, казалось, вышел из той же палаты, куда вошла она.

Трэз кивнул.

– В каком–то смысле да.

– Хочешь? – спросил мужчина, протягиваю пачку «Мальборо».

– Не курю. – Он подошел к нему. – Но да.

– Не куришь или не хочешь курить?

Трэз взял пачку и достал сигарету из оставшихся.

– Это важно?

– Нет, пофиг.

Поймав зажигалку «Бик», брошенную в его сторону, Трэз прикурил и вернул ее владельцу.

– Я пытаюсь завязать, – сказал парень.

– Без особых успехов? – Трэз покрутил сигарету в руке, смотря на следующий конец. – Я работаю в клубе, поэтому привычен к дыму.

– Я думал, в Колдвелле действует запрет на курение в общественных местах. На клубы не распространяется?

– Генератор дыма. Впрочем, плевать. Мои легкие привыкли к разному второсортному дерьму. – Он уверенно посмотрел парню в глаза. – Гарет, верно?