Гедда Габлер (пьесы)

Драматургия Хенрика Ибсена как никогда актуальна. Для российского читателя и зрителя она приобретает особое злободневное звучание. Даже несмотря на слегка отстраненный и холодноватый стиль автора, несмотря на то, что персонажи его пьес не так близки нам, как сестры Чехова, и ставят Ибсена на российской сцене несравнимо реже, чем того же Чехова, Шекспира или Островского. Хотя во всем мире он входит в тройку самых востребованных авторов среди режиссеров разных театральных направлений и школ.

В пьесах Ибсена обнажены проблемы и противоречия, разъедающие общество, и временной отрезок в сто пятьдесят лет, отделяющий нас от его персонажей,

практически незаметен. Разве что устаревшие переводы пьес на русский язык мешают в полной мере ощутить злободневность его драматургии. К счастью, с появлением новых переводов Ольги Дробот разрушен и этот барьер.

Первый том «обновленного» Ибсена вышел в Издательстве «АСТ» (редакция «Жанры») в 2017 году под общим названием «Вернувшиеся» – отсылка к одноименному иммерсивному шоу по пьесе «Привидения» – и объединил пьесы «Столпы общества», «Кукольный дом» и «Привидения». Второй том «пьес о современности», в которых поиск правды и проблема личного выбора являются главными смысловыми стержнями, вы сейчас держите в руках. В него вошли «Враг народа», «Дикая утка», «Гедда Габлер» и «Строитель Сольнес».

Актуальность драматургии Ибсена лучше всего проверяется на живых примерах воздействия его слова на зрителя. Пьеса «Враг народа» в этом смысле – одна из самых острых и важных для российского театра: когда-то роль главного героя, доктора Стокмана (в то время – Штокман), исполнял сам Станиславский и в буквальном смысле вдохновлял зрительный зал на борьбу за свободу.

В 2014 году фестиваль современного искусства «Территория» привозил в Москву «Врага народа» одного из самых известных европейских режиссеров Томаса Остермайера.

Томас Остермайер, художественный руководитель немецкого театра «Шаубюне», – давний любитель Ибсена, пьесы которого постоянно становятся предметом его пристального внимания и исследования. Он пробует их на прочность, перенося в актуальный контекст, при этом сохраняя проблематику.

«Враг народа» на московской сцене «Театра Наций» вышел за рамки привычного театрального действия и перерос в политическую демонстрацию. Режиссером было заранее спланировано, что в определенный момент зал вовлекается в игру, участвует в психологическом эксперименте, но реакция московского зрителя превзошла все ожидания: ни на Авиньонском фестивале (где впервые была показана эта постановка), ни в Берлине не было таких ярких эмоциональных всплесков.

Остермайер сильно осовременил персонажей «Врага народа», в этом ему помогал драматург Флориан Борхмейер. Два главных антагониста, братья Стокман, – курортный врач солидный уважаемый, серьезный Томас Стокман и не менее респектабельный фогт (высокопоставленный чиновник) Петер Стокман – превратились в спектакле в молодых людей, веселых и добродушных. Доктор – типичный хиппи, он бренчит на гитаре, играет в какой-то рок-группе, пьет пиво с друзьями. А его брат, хоть и жалуется на больной желудок и от пива отказывается, тоже не производит впечатления чванливого чиновника, чопорного и скучного. Они оба – «свои в доску», только вот принципы и взгляды на жизнь у них совершенно разные. Как и было задумано Ибсеном, доктор – борец за правду и справедливость, тогда как фогт – прагматик до мозга костей, жадный до денег и славы. Перенесенные в современные реалии персонажи в очередной раз доказывают, что в общем-то совершенно неважно, в какие одежды они одеты, сколько им лет, пьют ли они пиво, играют ли в карты и слушают ли классическую музыку: характеры их и психотипы остаются прежними.

Хотелось бы обойтись без спойлеров, но все же придется обрисовать основной конфликт пьесы. В городе, где живут братья Стокман, строится водолечебница: курорт должен привлечь большое число туристов, а это значит, что ожидается и большой приток капитала. Петер – по совместительству еще и председатель Правления здравницы – очень заинтересован в водолечебнице, в деньгах и процветании

города. А доктор обнаруживает, что вода в источнике очень плохого качества, и она скорее приносит вред, чем пользу. Вот тут-то между братьями и разгораются яростные споры: один выступает за то, чтобы открыть всем правду, собрать деньги на очистку воды, другой – всячески этому противится. И разъяренный доктор, поначалу искренне не понимающий, почему город и горожане не благодарны ему за столь важное «открытие», решает выступить перед жителями с пламенной речью!

Вот как раз в этой кульминационной точке режиссер Томас Остермайер и устроил провокацию. Доктор Стокман выходит на трибуну и начинает рассуждать о гнусной сущности властей и о том, что самые страшные и губительные решения всегда принимаются с согласия большинства. Его брат не выдерживает такой беспощадной критики, хватает микрофон и призывает зал поучаствовать в дискуссии.

Немецкого «Врага народа» показывали на фестивале «Территория» два дня подряд. Говорят, что в первый день все прошло более-менее в рамках обычного интерактива с залом. А вот на второй день зритель, что называется, с цепи сорвался. Залу был задан прямой и конкретный вопрос: прав ли доктор Стокман? Нужно ли его поддержать? Этого пламенного романтика, изгоя, объявленного «врагом народа»? Или все-таки проголосовать за «агрессивно-пассивное большинство», за тех, кто слепо доверяет власти? Эти вопросы всколыхнули дремавшее в российском зрителе (обществе) негодование. Поначалу из зала донеслись отдельные реплики «Мы за доктора!», а потом вообще случилось нечто из ряда вон выходящее. Зрители встали (почти весь партер) и ринулись на сцену: поговорить о кризисе в экономике, о свободе слова, о российской и мировой политике и просто о том, что хорошо, а что плохо.

Но главное – они вышли поддержать доктора и наглядно показали, что в России, где-то в ее недрах, существует то самое гражданское общество, готовое отстаивать права меньшинства. Даже то, что актеры «Шаубюне» не понимали по-русски, а москвичи – по-немецки, не мешало им вести этот диалог. Откуда ни возьмись появилась переводчица, фогт уверенно модерировал дискуссию, передавал микрофон, утихомиривал особо активных граждан.

Спектакль плавно перетек в стихийный митинг. Большая часть зала поддержала «врага народа» и выступила за правду. Расходиться никто не собирался. И только вкрадчивый вопрос Петера: «Мы доигрываем последний акт или продолжаем полемику?» – положил этому конец, люди очнулись и тихо-мирно вернулись на свои места.

Все это случилось в 2014 году… А за год до этого свою версию норвежской пьесы представил знаменитый режиссер Лев Додин в Малом драматическом театре – Театре Европы в Санкт-Петербурге. Да, в его спектакле не было призывов высказать свое мнение, поучаствовать в действии, но и тут чувствовалось острое политическое высказывание. В финале постановки одинокий, не понятый даже собственной семьей доктор Стокман остается один на один с залом. Вокруг него – осколки: разбушевавшаяся и негодующая толпа выбила стекла его веранды. Эта страшная метафора показывает нам тщетность любых попыток пойти против толпы: фактически Додин подписал приговор российскому обществу, в котором царит трусость и бездействие.

Очень хочется надеяться, что приговор этот вскоре будет отменен. В это позволяет верить хотя бы тот беспрецедентный случай, произошедший на спектакле Томаса Остермайера. А в том, что драматургия Хенрика Ибсена в любом случае еще долго будет востребована и актуальна, сомневаться не приходится.

Дарья Андрееважурналист