Гексаграмма

Мадоши Варвара

Иден на какое-то время замолчал. Лоб его пересекла морщина; он будто раздумывал, говорить дальше или нет.

— Вы боитесь, что мы кому-нибудь расскажем? — спросил Альфонс.

— Вроде того, — улыбнулся Иден. — Видите ли, льяса — очень простые люди. Они живут так, как синцы или аместрийцы жили много столетий или даже тысячелетия назад. У них большие племена из многих семей, но не потому, что они, как нахарра, хотят сохранить традиции, а потому что иначе они не могут добывать пищу. Льяса одеваются в меха, охотятся и ловят рыбу. Они считают, что животные и растения вокруг них обладают разумом. У этого народа есть люди, которые они называют

шаманами. Льяса верят, что шаманы способны приманить рыбу или зверя, заклясть удачу, вдохнуть смелость, найти пропавшего в лесах человека, сказать, жив или мертв рыбак, затерявшийся на лодке в шторм… Я жил с льяса некоторое время, и понял, что многие шаманы действительно все это умеют. Но не понял, как. Всю жизнь я изучал алхимию и не верю в мистику или колдовство, — Иден с улыбкой сделал такой жест левой рукой, как будто хотел развести руками. — Я подружился с одним шаманом… Тот рассказал мне, среди прочего, что они могут погрузиться в особое состояние, в котором, как он сказал, «говорит их кровь». Тогда они могут общаться со всеми своими предками. Я упросил его научить меня, но, как мы ни старались, у нас ничего не вышло. Правда, Шор — так звали моего друга — сумел погрузить в особое состояние меня самого, и я своими глазами видел картины разрушения Ксеркса… — Иден задумался. — Это были очень правдоподобные видения, потом я даже отправился в развалины, поглядеть, правда ли все было так, как я видел. Но, как я ни старался, общаться с предками по собственной воле у меня не вышло.

Зато я научился у Шора другому фокусу…

Иден достал из-под стопки бумаг на столе желтоватый от старости, закапанный жиром и высохший так листок. На листке был изображен неровный круг со вписанными в него символами.

— Что это? — удивился Альфонс, когда они с Мэй в две головы склонились над листком.

— Это круг, который шаманы льяса рисовали для поиска пропавших и иногда для исцеления.

Они называли это «связью душ». Уже только увидев круг, я заподозрил кое-что. А потом я выяснил, что означают эти символы в космологии льяса, — сухой коричневый палец Идена двинулся по листку, показывая то на один символ, то на другой.

— Солнце… Молния… Человек… Рождение… Хищный зверь…

— Это алхимия! — воскликнул Альфонс.

— Да, именно алхимия, — кивнул Иден. — Сперва возможности льяса показались мне небольшими: они не знали письменности, поэтому не могли писать сложных формул; не знали чисел, поэтому не могли задавать количественные ограничения. Наконец, они не пользовались сложными геометрическими формулами, только круг и кресты. Но вскоре я понял, что на самом деле льяса могли куда больше, чем современные алхимики в Сине или в Аместрис, и даже больше, чем наши предки в Ксерксе. Шаманы умели управлять энергией души.

Альфонс и Мэй посмотрели на Идена с одинаковым недоверием.

— Да, — кивнул тот, — они действительно умели. Хороший шаман, вроде Шора, способен вывести душу из тела и послать ее на много миль в сторону или даже вселить в птицу или зверя. Шаманы могут находить души своих родичей — а все люди льяса в одном племени считались родичами. Льяса верили, что способность шаманов повелевать душами — то, что мы назвали бы способностью к алхимии — врожденные и совершенно особенные. Они даже научились выявлять их в новорожденных детях по определенным признакам.

— Но ритуал может включать ошибку или подтасовку, — заметил Альфонс. — Нужно проверить.

— Да, — кивнул Иден. — Я много

думал над ритуалом «высвобождения души» через кровь, как описал мне его Шор. Это не совсем алхимия, одного мысленного усилия тут мало. Нужно готовить свое тело, чтобы оно приняло временное расставание с душой и не погибло: дышать особым образом, особым образом питаться… Этому учатся много лет, а у меня не было времени, меня ждали дома. Но первая ступень этого ритуала меня поразила: на нем душа становится видимой.

Мэй и Альфонс переглянулись.

— Как же это возможно? — спросил Альфонс.

— Сейчас покажу… — Иден вздохнул, потянулся и достал еще один лист бумаги. — Я догадывался, что об этом пойдет речь, поэтому приготовил их к вашему приходу, — пояснил он в ответ на слегка недоверчивый взгляд Альфонса. — Сейчас мне не нужны эти формулы, потому что я побывал во Вратах и видел все своими глазами, но раньше…

На бумаге была изображена наипростейшая печать: крест, вписанный в круг. По периметру круга шла длинная формула, пестрящая условными значками льяса.

— И что она делает? — поинтересовался Альфонс.

— Ничего особенного… Это фокус, практическое применение ему я так и не смог придумать. Льяса применяли нечто подобное, чтобы обнаруживать детей-шаманов. Сейчас покажу… — выпростав из-под одежды культю, Иден аккуратно соединил ее с ладонью левой руки. Замер так, прикрыв глаза.

И тут же изумленные Альфонс и Мэй заметили, что в полутьме комнаты Иден — его руки, лицо, лысина — начал светиться слабым золотистым светом, холоднее и бледнее, чем солнечный.

Точнее, светился не весь он — светились вены под старческой кожей, светилась россыпь капилляров, похожая на точки и веточки, светились ободки ногтей на правой руке и нездоровым светом пульсировали точки на культе левой… Иден открыл глаза, и Альфонсу потребовалось все самообладание, чтобы не отшатнуться — а Мэй даже тихонько вскрикнула: светились сосуды глазных яблок, светились и уголки глаз, и только зрачки казались непроницаемыми колодцами.

— Господи! — Альфонс не верил в бога, но междометие вырвалось само по себе.

— Да, это впечатляет, — улыбнулся Иден, опуская руки, — но на самом деле всего лишь фокус. Дальше я двинуться не могу. Погодите, кровь перестанет светиться через несколько минут сама по себе.

— Ваша кровь отвечает на алхимию? — Мэй среагировала быстрее Альфонса. — И вы думаете, что в ней есть какой-то агент, который является проводником энергии? А в крови обычных людей, не алхимиков, этого агента нет?

— Можно вас попросить уколоть палец, барышня Мэй? — Иден ласково посмотрел на девочку.

Один из кунаев Мэй прыгнул ей в руку из рукава — Иден не отшатнулся и даже не удивился, как будто он знал о грозном вооружении юной девочки.

Она легко надколола палец и протянула руку Идену.

Тот снова соединил руки, потом осторожно взял маленькую ладонь — и капля крови на пальце Мэй тотчас начала светиться таким же ровным желтым светом.

— Как видите, такой фокус можно проделать с любым человеком, — произнес Иден. — Но кровь не-алхимика светиться не будет. Сами льяса обходятся даже без свечения, это мое маленькое дополнение к формуле. Я проверял так многих людей, и убедился: способности к алхимии — врожденные, они даются от природы. Даже кровь разных алхимиков светится по-разному: у кого-то сильнее, у кого-то слабее. Чем ярче свечение, тем сильнее алхимик. А раз так, способности к алхимии наследуются.