Ген Альфы

Риз Лаванда

– К сожаленью, ни твоё сожаление, – с горечью произнес Джим, – И никакой другой способ эту боль не снимет. Она будет терзать, пока ты не срастёшься с ней и не свыкнешься с тем, что ты уже не можешь полноценно двигаться.

Джесс до хруста сжала пальцы, боясь в эту минуту снова посмотреть в сторону Джима, который продолжал говорить дальше таким обвиняющим тоном.

– И эта боль достаётся не только ликанам. Её ощущает и альфа, который связан с каждым из своей стаи. А у Дэвида ко всему есть ещё и свои раны в груди от этих «волшебных» пуль, которые так некстати изобрели твои слабонервные сородичи. Сначала эту дрянь добывали из одного ядовитого растения, потом научились доставать её химическим путём. Дело в

том, что этот яд, попадая в ткань, полностью всасывается, парализуя мышцу или разъедая кость. А попади такая пуля в голову – яд поражает мозг. И ликан гибнет. Как это и произошло с Кэтрин и с Тиффани, которой пуля угодила прямо в сердце. Единственный ликан, которого нельзя убить этим ядом – это альфа, как ты уже поняла. Но когда погибли девушки, Дэвид перенёс все их ощущения, и как яд отравляет мозг, и как разрывается сердце. Плюс ко всему ему в награду досталась боль моей правой ноги и плеча Уэса. Но …пожалуй, сильнее всего страдает его душа. Если ты понимаешь, о чём я говорю, Джесс.

– Я … понимаю. Я бы очень хотела всё вернуть назад и исправить, … но, – она судорожно всхлипнула. – Однажды, … со мной такое уже было. Мой отец работал в полиции. Мне было десять лет. Он говорил мне, чтобы я никому не открывала дверь. Я не послушала, потому что ждала подругу. Мне тогда казалось, что отец ко всему придирается. … Эти люди ворвались в дом. Схватили меня. Мне было так страшно, … этого нельзя передать. Они что-то требовали от отца, когда он приехал. Затем … они выстрелили в него. … Я сидела у его больничной койки и просила бога, чтобы он забрал меня вместо него. Я так себя винила, что у меня случился нервный срыв. … Отец поправился, …только очень скоро у него обнаружили рак. А я не могла избавиться от мысли, что это всё произошло из-за меня, – Джесс снова всхлипнула, на секунду спрятав лицо в ладонях. – Когда у меня появлялась свободная минутка, … я гладила отца по груди, … он говорил, что ему от этого становится легче. Говорил, что я ни в чём не виновата, говорил, что он ещё не сдаётся. … Потом он умер. А во мне умер счастливый ребёнок, и моя жизнь с тех пор была похожа на чердачный кавардак. Поэтому … поэтому оказаться снова в заложниках вызвало во мне такое противостояние. А теперь, … ко мне снова вернулось это кошмарное ощущение чувства вины.

– Так может, ты погладишь и меня, чтобы мне стало легче? – развязно произнес Уэс, видимо оказавшись свидетелем её признания. Она не видела его, но спиной ощущала его злобу.

– Уэс! – властно одернул его Джим. – Пасть заткни, ладно? Джесс дай ему что-нибудь пожрать.

И Джесс была признательна Джиму, за то, что он выслушал её, за то, что не перебивал и не передергивал после. Как это сделал Уэс. Возможно, Рой был прав и Джим действительно самый благоразумный из этой четверки. Но сейчас ей нужно было повернуться к Уэсу, взглянуть в это надменное лицо с презирающим взглядом и спросить.

– Что ты будешь на завтрак, Уэс?

Наверное, он хотел брякнуть ей что-то другое, но мрачно покосившись на Джима, Уэс пренебрежительно выдавил лишь:

– То же, что и в прошлый раз.

Через время, под его тяжелым взглядом, она поставила перед ним тарелку с омлетом, тосты и кофе. Но Уэс всего раз ковырнул еду вилкой, и с яростью отшвырнул тарелку в сторону.

– Ты его пересолила! – рявкнул он, выскакивая из-за стола.

И снова она натолкнулась на изучающий взгляд Джима.

– Поешь. Раз уж ты готова приступать к своим обязанностям, Вейн отвезёт тебя на экскурсию. Увидишь своё место работы. …Прощение и сочувствие, Джесс нужно заслужить, своим отношением и поступками. Не рассчитывай на то, что услышав твою грустную историю – мы все сразу проникнемся к тебе жалостью. Боль постоянно напоминает о том, кто оказался спусковым механизмом.

Джесс понуро кивнула. Она и не надеялась на жалость, она просто

пыталась пробиться к их пониманию.

Бешеный Уэс, по сравнению с убитым горем отцом был просто снежным комом. Если только Вейна сравнивать с лавиной. В его взгляде читалось столько боли, что Джесс начинала задыхаться от одного только его присутствия. И ехать с ним в одной машине было просто настоящей пыткой. Хорошо ещё, что она сидела на заднем сиденье, а Вейн вел молча, сосредоточенно глядя на дорогу. Но в этом молчании Джесс ощущала угрозы больше, чем если бы он на неё орал.

Рыбоперерабатывающий комбинат представлял собой группу одноэтажных длинных помещенный и несколько ангаров. Стоило только перешагнуть порог, как в нос ударил удушливый запах свежей рыбы. Джесс шла за Вейном, брезгливо озираясь по сторонам, понимая, что минут через десять её начнёт тошнить от этой вони. Их встретил мужчина, как ни странно одетый в строгий деловой костюм. Судя по тому, какими они обменялись взглядами с Вейном – это и был хозяин комбината, один из стаи Дэвида.

– Меня зовут Анри. По распоряжению альфы тебе запрещено общаться с кем-либо из рабочих. Я покажу тебе твоё место и объясню, что ты должна будешь делать, – сдержано обратился он к ней, без какой-либо симпатии в глазах. Наоборот, Джесс показалось, что и он, так же как и остальные, осуждает лишь её одну. Она уже не раз видела такое выражение.

Анри подвёл её к какому-то столу, между рядами огромных гудящих конвейеров. Под столом стояло две корзины – одна пустая, другая полная рыбы.

– Всё элементарно и просто, – перекрикивая шум, бросил Анри. – Берешь свежую рыбу, чистишь её, потрошишь, отрезаешь голову и бросаешь в пустую корзину. Для отходов тебе дадут специальную тару.

– Отлично, а я уже было подумала, что по правилам альфы мне нужно будет их поедать, – съязвила Джесс. …На самом деле у неё уже начиналась паника.

Она даже ещё не приступила к этой работе, а ей уже становилось плохо. Джесс просто была поражена, откуда Дэвид узнал, что больше всего на свете она терпеть не может, возиться со свежей рыбой. В своей жизни Джесс принципиально сама никогда не прикасалась к этим скользким чешуйчатым созданиям. Поэтому для неё лично это было ещё одно очень изощренное наказание.

Всё обратную дорогу, она обреченно смотрела в окно, уткнувшись лбом в стекло, с ощущением, что этот день такой же отвратительный как и предыдущие.

Машина свернула с шоссе на узкую лесную дорогу, по одной стороне которой был виден берег речки. И, несмотря на то, что морозы уже спали, а снег превратился в грязную жижу – лёд на реке ещё держался, хотя и потемнел. Совершенно случайно, прямо на льду Джесс заметила скользящую фигурку маленькой девочки в желтой курточке. В один момент она была, а в следующий – исчезла.

– Стой! – испугано закричала Джесс, не отрывая взгляда от поверхности реки. – Останови машину, Вейн, там ребёнок! Ребёнок провалился под лёд! Я видела!

Он немного сбавил скорость, но останавливаться не собирался. Обернувшись к ней, он лишь обжёг её своей ненавистью во взгляде, заскрипев зубами.

– Давай-давай, жми на газ! Девочка утонет, и в этот раз в чьей-то гибели будешь виноват уже ты! – зло бросила Джесс. – И ты будешь ещё большей сволочью, чем я, потому что я не знала, а ты знал и ничего не сделал!

Кажется, её слова подействовали и Вейн засомневался. Сдав назад, он остановил машину, и они оба выскочили, побежав наперегонки к берегу. Над темной гладью льда действительно мелькнула и снова исчезла голова девочки. Вейн оказался там раньше Джесс. Он метнулся на лёд, но метра через три, послышался характерный разрывающийся хруст. И от берега к середине реки разбежалась разрастающаяся паутина трещин. А возле проруби, в которой провалился ребёнок стали откалываться куски льда, угрожая подорвать всю остальную толщ ледоходом.