Ген Человечности. Трилогия

Афанасьев Александр

Как должны воевать сейчас?!

Снайпер не стрелял я сообразил, что такая мощная винтовка является однозарядной и требует времени на перезаряду. Кто-то начал бить трассирующими по тому месту, где предположительно сидел снайпер — обернуться и выругаться, чтобы не привлекал к нам внимания не было ни сил не возможности. Не припомню, чтобы когда то мне было так хреново, за все время службы. Всегда за нами, американцами было преимущество в огневой мощи — и никогда нас не расстреливали вот так, профессионально и безжалостно.

Кто-то со всей силы ткнул мне по спине — и я нажал на газ, поворачивая руль,

чтобы выехать из дымовой завесы не там, где этого ждет снайпер. Потом резко переложил руль в обратном направлении, чувствуя что машина едва идет. Если накроется движок или снайпер подобьет и вторую машину — ляжем здесь все. Без вариантов.

Но движок выдержал. И снайпер по нам больше не стрелял.

Катастрофа, день тридцать четвертый

Флорида, USAF Eglin

06 июля 2010 года

— Сэр, что мы идем?

Хотел бы я и сам знать, что именно мы ищем. И что — найдем.

— Ищем следы активности противника, ясно? Все что угодно — стреляные гильзы, брошенное оружие, тела, следы крови, следы волочения, элементы обмундирования. Вчера эти твари едва не положили здесь нас всех, я хочу знать с кем мы имеем дело! Ясно?!

— Так точно, сэр.

— Напоминаю еще раз. Работаете группой и только группой. Район предельно опасный. Группы по четыре человека. Группа — это одно целое и действует она тоже совместно. Трое прикрывают, смотрят по всем сторонам света, у каждого сектор прикрытия и обстрела сто двадцать градусов. Удаление групп — на визуальный контакт. Имейте в виду, здесь может быть все что угодно. Мины, снайперы, неразорвавшиеся боеприпасы. Обо всех находках докладывать. Четвертый — тот кого прикрывают остальные трое — наблюдатель. Он смотрит и слушает — вот его обязанности. Особое внимание — на деревья, там должны быть снайперские гнезда. Обнаружите — предельная осторожность, возможно снайпер еще жив. В огонь не суйтесь! Тушить нечем и некому, спасать вас тоже никто не будет. Ясно?

Вдалеке раздалось несколько раскатов, похожих на громовые — авиация работала по городу, принялись всерьез. Не только пулеметы — но и ракеты с бомбами. На Бородавочник можно подвесить самые обыкновенные, примитивные, без самонаведения бомбы — и он будет работать.

Пахло гарью — не все еще прогорело, мы тушили только то что ближе к ангарам, воспользовавшись для этого аэропортовской пожарной техникой. По правилам Федерального авиационного агентства пожарная команда со специальными, особо мощными и дорогими машинами должна быть в каждом коммерческом аэропорту. Теперь это нам все было как нельзя кстати.

— Сэр, все ясно.

— Тогда приступайте.

Отправив группу морских пехотинцев из пришедшей утром колонны — хотя какая колонна, два грузовика всего — я отошел к Хаммеру, сел прямо на подножку. Мутило…

Весь остаток ночи бы просидели в здании аэропорта — те, кто остался в живых. Потом рискнули вылезти. Группа была небоеспособна — выведено из строя две трети техники, до половины — убиты или ранены. Трое оказались покусанными, их придется отправлять в карантин. Снайперы, так досадившие нам ночью, больше активности не проявляли.

Когда вылезли, —

увидели, во что превратились наши машины. Два грузовика — один сгорел, другому просто прострелили двигатель из чего-то, что прошило его, считай насквозь. Восстановление… Раньше я бы сказал, что подлежит, сейчас — не знаю. Сейчас наверное проще с улицы новый взять, да не мучаться. В здании аэропорта начали разлагаться тела одержимых, их просто выбросили наружу, хоронить или оттаскивать ближе к лесу не было ни сил ни возможностей — мы и так еле держали занятое здание. Пожар не прекращался, горели лесополосы, но дым, удушливая гарь, накрывающая город была скорее благом. Я заметил, что с той стороны где огонь и дым не атакуют одержимые — видимо, боятся, как и любой зверь.

— Капитан!

Я поднял голову — передо мной был Баз, нарядившийся в нечто, напоминающее пожарное обмундирование. Вот и не подумаешь, что человек совсем недавно рокером был. Армия — она и впрямь навсегда.

— На пару слов.

Я остался сидеть на месте.

— Говори. Видишь, нет никого.

— Я думаю, тебе стоит взглянуть на то что мы увидели на базе. Это очень серьезно.

Голова болела.

— Садись за руль. Я не могу.

Ударный истребитель-бомбардировщик F15E Strike Eagle, способный выполнять как истребительные, так и ударные задачи стоял перед нами — большой, красивый и…

Бесполезный.

— Какая тварь это сделала?! — в груди жарким варевом поднимался гнев.

— Не знаю, сэр — пожал плечами Баз — мы так все это нашли. Черт, не думаешь же, что это мы сделали, нам то на кой черт. Мы сюда один раз смотались, за оружием.

Самолет был выведен из строя. Очень умело выведен из строя — изъяли часть электронных блоков, причем не ломали — знали, что и где находится. Проклятье, раньше такие повреждения устраняла пара техников на авиабазе, сейчас для этого нужно заказывать деталь на складах хранения или на заводе. Без них — ни в воздух не поднять, ни боевую задачу выполнить.

— Что думаешь?

— А что тут думать. Могли из автомата расстрелять, или из этой самой… пушки, что по нам вчера стреляла.

И правда. Могли бы просто подорвать или расстрелять — взрывчатки бы хватило. Но сделали так — причем электронные блоки унесли с собой. Рассчитывали вернуться?

— Все?

— Я еще два самолета посмотрел. То же самое.

— Гниды…

Взрывных устройств не заметил?

— Нет, сэр.

И впрямь — рассчитывали вернуться.

Когда возвращались — над нами, над самыми головами прошли два вертолета, направляясь к аэропорту Нортвест. Прибыло начальство — по наши души…

Вертолеты сели у самого здания аэровокзала — сначала один, потом и второй. Второй какое-то время держался в воздухе, сделал облет местности и только потом сел. В двух местах ганнеры открывали огонь — видимо, заметили одержимых. Вид у меня был совсем не такой, какой должен быть при докладе начальству — но это меня беспокоило меньше всего.

Из первого вертолета показался генерал Котлер. Один. Осмотрев поле боя, покачал головой, потом обратил внимание и на меня. Баз благоразумно остался у машины — и один офицер не пойдет в такой ситуации докладывать командованию, если есть возможность чтобы доложил кто-то другой. Прикрой свою задницу.