Ген подчинения
Шрифт:
Неужели и меня прошлое не отпустит?
Я поймала себя на том, что давно уже не иду никуда, а бессмысленно стою на галерее третьего этажа (уже третьего! Выходит, я закончила обходить второй и поднялась наверх, даже не заметив этого), уставившись себе под ноги. А еще — что где-то на уровне моих коленей клубится белый, ничем не пахнущий дымок, совсем слабый пока, едва различимый на фоне пола.
Я вскинула голову.
Я находилась на углу галереи третьего этажа, возле выхода с лестницы. Прямо напротив, у противоположного угла, стоял, глядя на меня, мальчик лет семи в коротких штанишках. Точь-в-точь с портрета. Те
— Коля!.. — прошептала я.
Глупо с моей стороны, конечно, но что вы хотите? Не каждый день видишь призрака.
Мальчик исчез.
Осенью светает поздно, поэтому утренний чай мы с Мурчаловым пили еще в темноте. Но, для разнообразия, с Прохором. Он еще раз подтвердил то, что доложила я:
— Силуэт ребенка и в самом деле растворился в воздухе, хозяин. По поводу того, насколько он походил на портрет, не скажу — глаза уже не те, мальчик был далеко, освещение плохое. Но он точно никуда не мог зашмыгнуть, я там потом все простучал и прополз, не было потайной двери!
— Он просвечивал, — устало добавила я в который уже раз. — Это был не ребенок. Это было… что-то другое.
У меня мелькнуло сравнение: как будто что-то нарисовали очень искусно на очень тонкой прозрачной бумаге. Но вслух я этого не сказала.
Шеф раздраженно фыркнул.
— Не могу поверить! Впервые за мою практику сталкиваюсь с таким случаем!
— Вы нам не верите? — спросила я.
— Не то чтобы не верю, но объяснить не могу. Однако… призраков не бывает, вы с Прохором не могли одновременно оба помутиться рассудком. Остается одно…
— Галлюциногенный газ? — предложил Прохор.
— Нет, — качнул головой шеф. — Я допускал возможность галлюциногенного газа, пока слуги и Байстрюк видели призрака по одному. Хотя даже в этом случае требовалась какая-то подсказка, визуальный намек, которая заставила бы их видеть именно мертвого мальчика, а не, скажем, поющие грибы, — на этом месте я от неожиданности даже хмыкнула. — Но вы не обнаружили ничего на том месте, где мальчик исчез. Значит, визуальной подсказки не было. Если не считать этого тумана.
— Да, — поддержала я. — Мы обползали все, и так и не нашли, откуда этот туман взялся!
— Если это были куски сухого льда, то и не нашли бы, — взмахнул хвостом Василий Васильевич. — Они просто испарились.
— Но того, кто их протаскивал в дом, найти можно, — произнес Прохор.
— Вот этим вы и займетесь, — наставительно проговорил Василий Васильевич.
— Я?! — Прохор фыркнул. — Помнится, вы хотели, чтобы кто-то подготовил комнату к приезду вашего наследника…
— Приезд можно и отложить, — отпарировал шеф, — чую, мы наткнулись в этом деле на что-то очень важное.
— На что? — спросила я.
— Как я уже сказал, если дело было не в галлюцинациях и не в обычном переодетом ребенке, значит, остается только одно, — шеф вздохнул. — Кто-то применяет новые технологии! Возможно, технологии, влияющие на разум зрителей. Можно ли представить большую угрозу для общественной безопасности?
Я почувствовала,
Тут бы мне испытать досаду, может быть, приступ страха — но внезапно я почувствовала отзвук приятного волнения, о котором за последний месяц успела забыть. Что-то по-настоящему новое, интересное! Загадка!
— …И боюсь я, эта новая технология может встать на службу организованной преступности, — продолжил шеф. — Совпадение ли, что она объявилась именно тогда, когда у нас в городе проводится Научная Ярмарка? Вряд ли! Так что, Анна, похоже, наши дела только что слились в одно.
Я пожала плечами.
— Меньше работы, вдвое больше денег.
Шеф мурлыкнул.
— Так держать, моя девочка!
Но тут я вдруг поняла: чему радуюсь? Наверняка из-за меня опять что-то пойдет не так. Или все сразу пойдет не так.
Глава 21. Горе Галины Георгиевны — 4
Кто бы ни придумал проводить научную ярмарку одновременно с конференцией, безусловно был гением!
Возможно, темным гением.
Никогда бы мне не пришло в голову, что сборище чопорных медиков и биологов со всего мира, читающих скучные ученые доклады в огромной аудитории, способно привлечь на площадь перед цирком такую толпу!
Но сначала придется сказать несколько слов о цирке. В этом смысле наш город Необходимск не похож на другие: у нас так много генмодов, что еще лет двадцать назад Городской совет принял несколько законов о запрете жестокого обращения с обычными животными. Тут надо отдать генмодам должное, они стараются заботиться о своих неразумных родственниках. И это когда люди даже друг о друге позаботиться не могут.
Отдельно эти законы касались цирковых выступлений: в черту Необходимска и окрестностей запрещалось въезжать любым циркам, которые не удовлетворяли требованиям Горсовета.
Но ведь шапито разбивают свои шатры на пустырях или вовсе за границами города. Сегодня они здесь, завтра собрались и уехали. Как проследишь?
Тогда на средства нескольких самых влиятельных в городе генмодов построили постоянное здание цирка, с хорошей ареной, со специальными помещениями зверинца и оборудованием для тренировок акробатов. Любой цирк, гастролирующий в Необходимске, может пользоваться им за умеренную плату, но останавливаться просто на улице у нас нельзя. А вот внутри цирка государственные инспекторы могут без труда проследить за тем, как обстоят дела у зверинца каждой заезжей труппы.
Кроме того, в здании цирка зимует часть зверей из Муниципального парка (остальные зимуют в Аметистовом конце).
Дед Василия Васильевича был среди спонсоров строительства цирка, вот откуда я знаю эту историю. Вроде бы шефу до сих пор идут какие-то доли копеек с каждого проданного билета — не знаю, много ли, его финансовые дела ведет специальный стряпчий.
Самое здание цирка высокое, цилиндрическое, похожее на обсерваторию. Оно даже накрыто куполом. Когда его строили, проспект адмирала Грошина был еще городской окраиной, потому земля здесь считалась дешевой, и вокруг цирка устроили целую площадь с красивыми клумбами, искусно подстриженными деревцами, изящными фонарями и лавочками. Во время сезонных представлений здесь разбивают палатки лавочники, торгующие сладкой ватой, плюшками и тому подобным. Но сегодня собравшиеся здесь лоточники предлагали Научное Познание в мелкой фасовке на развес.