Ген поиска
Шрифт:
— Ну и анфиладу отгрохали, — заметила Анисимова, направляя фонарик на потолок.
Здесь этот потолок нависал куда ниже, чем в предыдущей пещере, и на нем заметны были следы обработки: кто-то эту пещеру обтесывал изнутри, придавая ей форму.
— Да, — сказал шеф. — Эти пещеры образовались не только естественным образом… Над ними явно поработали.
— Какова стоимость таких работ, как вы думаете? — задумчиво проговорил Орехов, глядя на Мурчалова.
Шеф хмыкнул.
— Не знаю. Зависит от стоимости труда… которая иной раз проходит мимо бухгалтерских
В следующем за «подвалом» помещении оказалась классическая лаборатория, как я ее представляю: длинные столы с микроскопами и предметными стеклами, шкафы с лабораторными журналами… Только просторнее, чем большинство лабораторий, которые мне приходилось видеть.
Пол здесь был таким же мокрым, как и в предыдущих залах, и если бы не это, лаборатория казалась бы совсем покинутой: ничего тут не работало, пахло если и не пылью, то запустением.
А за очередной дверью в конце лаборатории внезапно оказался ход наружу: пологий каменный пандус, ведущий к забранному решеткой отверстию в склоне холма. Несмотря на то, что мы ни на секунду не выключали фонарики, дневной свет всех нас ослепил: пока мы были под землей, распогодилось, и белые пушистые облака мирно плыли в невинном синем небе. Как будто оно совсем недавно не обрушивало на нас серьезный шторм!
Отодвинув решетку (здесь рычага уже не было, но преграда легко ушла в превосходно смазанные пазы) мы попали на сильно вытоптанную лужайку. Неподалеку возвышался опрятный деревянный дом на высоком каменном фундаменте — типичная для здешних мест архитектура. Из-за угла дома высовывался какой-то хозяйственный сарай.
Ни следа ни нашего морского монстра, ни сумасшедшего ученого.
— … Интересное место для логова Златовского, — проговорил шеф, с недоверием оглядываясь кругом.
Я не могла не согласиться. Мне неясно было, что уместнее: сжимать пистолет покрепче и взводить курок, или, наоборот, опускать оружие, поскольку ясно, что ничего опаснее простуды от переохлаждения мы тут не поймаем.
— А на окнах-то в домике решетки, — вдруг сказала Анисимова. — Зачем бы это?..
В самом деле, в особенно неблагополучных районах Необходимска — вроде того, где располагалась лаборатория Ильи Резникова — решетки на окнах порой ставили, чтобы уберечь дома от грабителей или даже погромов. Но зачем они здесь, в деревенской глуши? Да еще и (я присмотрелась) на втором этаже?
Определенно, мы попали по адресу. Серебрякова, должно быть, держат именно тут.
В этот момент со стороны дома раздался треск, и прямо передо мной из травы выметнулся фонтанчик темной влажной земли.
— Ложись! — крикнул Сарыкбаев.
Еще один фонтанчик — да нет, фонтанище — взбух слева от меня. Этого было достаточно, чтобы я последовала приказу генпса и упала на землю, стараясь слиться с ландшафтом. По нам стреляли, это было ясно. И, скорее всего, как раз из окон второго этажа…
Позади закричали.
Обернувшись, я увидела, что решетка хода, из которого мы пришли, отодвинута, и оттуда лезут те самые серые щупальца. Они уже схватили Анисимову и тащат ее обратно под землю, а она лихорадочно отстреливается.
Выходит,
Мне недосуг было раздумывать о том, разумно ли это создание, или оно тоже находится под воздействием чего-то вроде контрольной булавки. Я прицелилась, стараясь не задеть Анисимову, и выстрелила. Как ни странно (я не считаю себя хорошим стрелком) попала: от серого щупальца отлетели ошметки розовой плоти. Из туннеля раздался обиженный визг. Вот хорошо, а то я уж думала, что эта штуковина совсем безголосая!
Ударило еще несколько выстрелов. Револьвер Орехова оказался калибром гораздо крупнее моего: он оторвал чуть ли не полщупальца разом. Тварь разжала хватку, и Анисимова упала на землю, хватая ртом воздух.
Сарыкбаев мощным прыжком наскочил прямо на раненое щупальце, вцепился в него зубами и лапами. Тварь попыталась схватить его другими конечностями, но Орехов и остальные были наготове: еще несколько выстрелов заставили ее потерять больше ошметков плоти.
— Аня! — услышала я оклик шефа. Обернулась: он залег в траве около моего локтя, тоже изо всех сил стараясь не выделяться. — Аня, внимание на стрелка! С тварью есть кому справиться!
Я снова повернула голову к дому. И на сей раз стрелка увидела: он, не скрываясь, шагал к нам по грязной после дождя траве. Узнала я его немедленно: высокий рост, шкафообразное сложение, длинные руки… И при всем при этом спокойное, почти невинное молодое лицо, лишенное всякого выражения. Мой старый знакомец и товарищ по несчастью Коленька. Мне никогда не случалось по-настоящему пообщаться с ним, но шеф предположил, что Златовские с детства держали его под воздействием контрольной булавки, а потому никакой личности в его голове не образовалось.
Вот гадство! И сейчас он тоже наверняка под воздействием булавки! Будет идти, пока не свалится. Это плохо. А еще хуже то, что корпус у него прикрыт какой-то броней, хитрым металлическим нагрудником, плотно прилегающим к телу…
— Аня, стреляйте! — крикнул шеф. — Он же нас положит!
…Руки и ноги тоже прикрыты щитками, ни по колену, ни по локтю не попадешь, из строя не выведешь. В обеих руках громадные револьверы, я никогда таких не видела. Стреляют, наверное, пулями размером с голубиное яйцо! Вот почему земля так вверх летела! Это значит, нужно стрелять в голову…
Я чуть приподнялась на локтях, рискуя, что меня сейчас снимут, прицелилась между голубыми глазами — такими же, как у всех генмодов, такими же, как у меня самой. Спустила курок.
Мимо!
Почему-то меня накрыло нешуточное облегчение. Надо же: лежу тут, с жизнью прощаюсь, а все-таки не могу вот так застрелить человека, хотя убивать случалось, и гораздо более грязно… Или все дело в том, что такого же, как я — не могу?..
Кто-то слева от меня (кажется, боцман Савин) выстрелил тоже. Коленька медленно обернулся к нему, поднял один из своих громадных револьверов…