Гендерное общество
Шрифт:
культурное происхождение, и текучесть собственных идей о тендерных различиях. Первые
две культуры показали значительное сходство между женщинами и мужчинами. В ор-
ганизации индивидуальных различий мужественность и женственность отсутствовали как
категории. Женщины и мужчины не были «противоположными» полами. Например, все
представители культуры арапешей выглядели кроткими, пассивными и сердечными.
Мужчины и женщины были в равной
людьми, без особого проявления индивидуализма. Они вместе занимались воспитанием детей;
оба пола были склонны к «материнскому» поведению; причем и мужчины, и женщины
препятствовали проявлениям агрессивного поведения среди мальчиков и девочек. И
мужчины, и женщины были в относительно равной степени сексуальны, хотя их сексуальные
отношения были скорее «домашними» и «неромантичными», их трудно было назвать
страстными. Хотя встречались случаи инфантицида младенцев-девочек и мужского
многобрачия, брак в этой культуре был полон «спокойствия и равновесия». Мид, таким
образом,
83
объявила ее политические установления «утопическими». Вот как она кратко обрисовала
жизнь человека племени арапешей:
«Спокойное сотрудничество безо всяких событий, пение на прохладном рассвете, пение и
смех вечером, когда сидящие мужчины с удовольствием играют самим себе на ручных бара-
банах, а женщины кормят грудью младенцев, когда девочки легкой походкой устремляются к
центру деревни, и у них походка тех, кого все лелеют и о ком все заботятся»3.
Наоборот, в племени мундугуморов, охотников за человеческими головами и каннибалов, все
должны были быть одинаково агрессивными и сильными. У женщин «материнский инстинкт»
проявлялся слабо. Они терпеть не могли беременность и уход за детьми и с нетерпением
ждали возвращения к серьезной работе и войне. «У женщин мундугуморов активная
неприязнь к вынашиванию ребенка, и они не любят детей, — пишет Мид. — Мать несет
ребенка в жесткой закрытой корзине, царапающей детскую кожу, высоко на плечах и далеко
от груди». Среди мундугуморов существовала сильная конкуренция между отцами и
сыновьями (инфантицидов мальчиков было больше, чем девочек), и каждый опасался
подлости от другого. Весьма богатое (в том числе и благодаря методам контроля над рож-
даемостью) племя мундугуморов состояло из людей «склонных к насилию,
конкурентоспособных, агрессивно-сексуальных, ревнивых, готовых заметить оскорбление и
за него отомстить, наслаждающихся хвастовством, действием, борьбой»4.
Таким образом, в обоих этих племенах — при всех исключительных различиях в племенных
культурах — тендерных
племени чамбули, в котором, как и в Соединенных Штатах, женщин и мужчин рассматривали
как исключительно различные существа. Это племя представляло собой патрилинейную
культуру, в которой было принято многоженство. Здесь только люди одного пола занимались
воспитанием детей, сплетнями, нарядами и покупками. Они завивали волосы и носили много
драгоценностей, и Мид описывала их как «очаровательных, изящных, кокетливых». Они,
кстати, были мужчинами, и эти мужчины ничего так не любили, как «демонстрировать все
великолепие своих украшений из перьев и раковин и проводить дни, наслаждаясь
покупками». Доминировали здесь энергичные женщины, обеспечивавшие благосостояние
семей. Именно они ловили рыбу, а от рыбной ловли зависела вся культура, именно им
«принадлежали реальные позиции власти в этом обществе». Не нося ни единого украшения,
они действовали эффективно
84
и деловито, управляя торговлей и дипломатией племени. Они же выступали инициаторами
сексуальных отношений. Мид обращает внимание на то, что чамбули — единственная
культура, которую она когда-либо видела, «где девочки десяти-одиннадцати лет более
интеллектуальны и инициативны, чем мальчики в этом возрасте». По ее словам, «то, что
женщины подумают, что женщины скажут, что женщины сделают, непосредственно
отражается всезнании каждого мужчины племени, в то время как он занят налаживанием
неопределенных и необязательных отношений с другими мужчинами». И наоборот —
«женщины являются сплоченной группой — не склонной к соперничеству, оживленной,
заботливой и жизнерадостной»5.
Мид обнаружила, что в двух культурах женщин и мужчин воспринимали как сходных между
собой людей, а в третьей культуре они решительным образом отличались друг от друга, но
играли роли, противоположные тем, которые приняты в привычной нам модели. Каждая
культура, конечно, считала, что мужчины и женщины были именно такими, какими их
определил биологический пол. Ни одна из них не видела в своих мужчинах и женщинах
«продукт» экономического дефицита, военного успеха или культурной модели.
Мид убеждала своих читателей «признать, что как мужчин, так и женщин можно
формировать как по единой, так и по разным моделям»6. Она продемонстрировала, что
женщины и мужчины способны обладать как одинаковыми, так и различными типами