Генерал А А Брусилов - страницы жизни и деятельности
Шрифт:
В эти дни Брусилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом русской армии.
Положение России в составе коалиции держав Согласия определялось ее военно-экономическим потенциалом. Ее людские ресурсы оценивались союзниками как неисчерпаемые. Россия имела самую большую армию мирного времени и смогла призвать под ружье за время войны наибольший людской контингент. Согласно данным, которые привел А.М. Зайончковский, к началу войны Россия имела кадровую армию численностью 1.284.155, Франция - 884.000 вместе с колониальными войсками, Англия - 411.400 вместе с индийской армией, Германия 768.000, Австро-Венгрия - 478.000 человек. По окончании мобилизации численность армии России составила 5.460.955, Франции - 3.781.000, Англии около 1.000.000, Германии - 3.822.000, Австро-Венгрии - 2.300.000 человек. За время войны были призваны под ружье: в России - свыше 15 млн., во Франции более 8,3
Война 1914-1918 гг. была не только первой мировой по своему масштабу, она стала столкновением держав, в котором, как никогда прежде наряду с численностью и искусностью действий войск, решающее значение приобрели факторы экономические: финансовые, ресурсные, технические. Очевидно, что оценивая военно-экономический потенциал держав, не следует абсолютизировать значения количественных показателей, его составляющих. Так, Англия, будучи в наименьшей степени обеспечена продовольствием, располагая сильным флотом, имела большие возможности восполнять недостаточность своих внутренних ресурсов, чем Германия и Австро-Венгрия. Владевшая огромными каменноугольными запасами, нефтяными богатствами и лесными массивами, Россия в годы войны ввозила уголь морем из Англии, затрачивая на это свыше 1/3 тоннажа заграничных поставок{44}. Это казалось более легким и доступным, чем доставка отечественного угля по железным дорогам.
Готовясь к войне, все державы строили расчеты на том, что она не будет длительной и для ведения ее окажутся достаточными запасы вооружения и снаряжения, заготовленных в мирное время. Действительность показала несостоятельность этих расчетов. Уже осенью 1914 г. все воюющие державы стали испытывать кризис боевого снабжения. Наряду с активизацией деятельности военных заводов, попытками разместить заказы за границей, во всех воюющих государствах встал вопрос о необходимости привлечения гражданской промышленности к работе на войну. В России организация этого дела была возложена на созданное в августе 1915 г. Особое совещание по обороне государства. К 1916 г. его деятельность дала осязаемые результаты. Уже с конца 1915 г. русская промышленность начала обеспечивать изготовление необходимого количества артиллерийских снарядов, за исключением снарядов крупных калибров, их производство было организовано в России только в 1916 г. Ежемесячное поступление в армию снарядов российского производства, в сравнении с 1914 г., в 1915 г. увеличилось в 6 раз, в 1916 - в 12 раз. В 1916 г. был достигнут и максимум в производстве артиллерийских орудий (5127 шт.) - в 2,5 раза больше, чем в 1915 г. В целом отечественные артиллерийские заводы смогли покрыть потери в артиллерии и дали возможность удвоить артиллерийский парк армии{45}. Все эти факторы благоприятно сказались при подготовке наступления генералом Брусиловым.
Отдавая должное материальному обеспечению боевых действий войск, Брусилов, как рачительный военачальник, требовал от подчиненных учитывать опыт предшествующих сражений "дабы устранить возможность повторения ошибок, допущенных в организации операций и боев". В частности, он настаивал на необходимости "сделать точный расчет снарядам, памятуя необходимость целесообразного и экономного расходования их не только ввиду ограниченного отпуска, но также и вследствие неизбежного изнашивания орудий и трудности их замены... стрельба должна вестись пристреливаясь не батареями, а каждым орудием и корректируя каждый выстрел, даже при стрельбе на поражение; беглый огонь - лишь в исключительных случаях, когда главное - не терять времени... Чтобы видеть результаты артиллерийской подготовки необходимо привлечь к наблюдению и корректированию аэропланы"{46}. Брусиловым были сформулированы принципы и поставлены конкретные задачи ведения наступательных боевых действий с тем, чтобы добиться успеха, опираясь не столько на численный перевес атакующих, сколько на их умение{47}.
Начало наступления войск русского Юго-Западного фронта было ускорено событиями в Италии. 11(24) мая Брусилов получил телеграмму от Алексеева с пометой: "Спешно". В ней сообщалось: "Итальянцы потерпели в Трентино неудачу, которая может обратиться в катастрофу, если австрийцы будут продолжать операцию достаточными силами. Союзники, особливо итальянцы, настоятельно просят нашего содействия переходом в скорейшее наступление хотя бы только войсками Юго-Западного фронта, дабы принудить австрийцев оттянуть против нас часть сил, собранных ныне на итальянском фронте... Начать общую атаку в данное время мы не можем, но произвести удар вашим фронтом против ослабленных войск противника представляется выгодным в виде начала общей операции и крайне желательным для оказания действительной
В тот же день Брусилов ответил, что готов начать артиллерийскую атаку 19 мая (1 июня){49}.
Ставка полагала, что итальянское командование, приняв необходимые меры, могло бы самостоятельно стабилизировать ситуацию. Но итальянская сторона засыпала российскую ставку просьбами, требованиями, призывами о помощи. Король Италии Виктор Эммануил III обратился с личной телеграммой к Николаю II, прося ускорить переход в наступление армий Юго-Западного фронта. Царь санкционировал начало операции 22 мая (4 июня) 1916 г.
Звездный час полководца
На рассвете 22 мая (4 июня) на всем протяжении русского Юго-Западного фронта началась атака. Телеграфные агентства, газеты разнесли весть о ней по всему миру. Газета "Русское слово" под набранным крупным шрифтом заголовком "Бой на фронте генерала Брусилова" сообщала: "На нашем Юго-Западном фронте случилось наконец то, чего с таким нетерпением и так страстно ждала вся Россия более года: наши войска перешли в наступление по всему фронту от Припяти до Румынской границы, т.е. на пространстве примерно в 400 верст. Фронт этот находится под общим командованием генерала Брусилова. О размерах и успехе для нас начавшегося боя свидетельствует количество пленных - 13.000, т.е. около одной австрийской дивизии, взятых нами всего только в первый день наступления. Нами взято много орудий, пулеметов и других предметов военного снаряжения, количество которого не приведено пока в известность... Несомненно: бой на Юго-Западном фронте - первое согласованное действие союзников. Несомненно и то, что наступление наше находится в связи с операциями на итальянском фронте и возможно, что в случае своего дальнейшего развития оно принесет в ближайшем будущем реальные плоды в виде оттяжки части австрийских войск с итальянского фронта и смягчит несколько затруднительное положение наших союзников в этом районе... Если наше наступление против австрийцев примет слишком угрожающий характер, то их союзникам германцам придется придти на помощь хотя бы из эгоистических соображений путем весьма затруднительной переброски войск с севера на юг"{50}.
В день, когда было опубликовано это сообщение, первый офицер штаба 8-й немецкой армии, дислоцированный на Восточном фронте, М. Гофман записал в дневнике: "Вышло что-то скверное. Австрийцы у Ровно опять допустили, чтобы русские их поколотили... Самое возмутительное, что все русские резервы стоят около нас"{51}.
Последующие дневниковые записи Гофмана содержат своеобразную хронику Брусиловского наступления - взгляд на него с другой стороны линии фронта.
Для всеобщего сведения хронику этого наступления сообщали русские газеты 25 мая (7 июня): "Наступление генерала Брусилова разразилось как гром среди ясного, - по крайней мере, в германском освещении, - неба австро-германского наступления у Вердена и в Трентино. Тринадцатый штурм Вердена, едва ли не самый упорный из всех бывших доселе и продолжавшийся почти беспрерывно две недели, сразу потух... Австрийское наступление в Трентино также замерло... Как видно из сегодняшнего донесения нашего штаба, за два дня, 22 и 23 мая, нами взято в плен почти 26.000 человек (в том числе 480 офицеров), 27 орудий и более 50 пулеметов... Со времени великой галицийской битвы 1914 года еще ни разу за два дня подряд не было захвачено такого громадного количества пленных"{52}.
26 мая (8 июня): "Третий день нашего наступления на Юго-Западном фронте ознаменовался еще большими успехами, чем первые двое суток... До полдня 24-го мая армии генерала Брусилова взяли в плен 900 офицеров и более 40.000 нижних чинов и захватили 77 орудий и 134 пулемета".
Была опубликована телеграмма Николая II на имя генерала Брусилова: "Передайте моим горячо любимым войскам вверенного Вам фронта, что я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости и удовлетворения, ценю их порыв и выражаю им самую сердечную благодарность".
Как подчеркивала газета "Русское слово", на генерала Брусилова "теперь с гордостью и надеждой взирает вся Россия"{53}.
29 мая (II июня) Гофман записал: "Сегодня опять масса работы из-за почтенных союзников. Мы посылаем все, что только в силах"{54}.
В этот день Брусилов получил новую телеграмму верховного главнокомандующего: "Приветствую Вас, Алексей Алексеевич, с поражением врага и благодарю Вас, командующих армиями и всех начальствующих лиц до младших офицеров включительно за умелое руководство нашими доблестными войсками и за достижение весьма крупного успеха. Николай"{55}.