Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа
Шрифт:
Игнорируя элементарные нормы поведения члена партии, участвовала в религиозном еврейском обряде в синагоге 14 марта 1945 г., и этот порочащий ее факт стал широким достоянием в еврейских религиозных кругах».
Как пишет Г.В. Костырченко, «Жемчужиной при помнили, что в 1943 г. она попросила Михоэлса встретиться в Нью-Йорке с ее братом, бизнесменом Сэмом Карпом. Не укрылось от недреманного ока власти и то, что летом 1946-го Ми-хоэлс, придя однажды к Жемчужиной на работу, поделился с ней поступавшими к нему жалобами евреев на притеснения местного начальства, а потом поинтересовался, к кому лучше обратиться
“Жданов и Маленков не помогут, вся власть в этой стране скониентрирована в руках только одного Сталина. А он отри-иательно относится к евреям и, конечно, не будет поддерживать нас"».
Сегодня не всем известно, что еще осенью 1944 г. Сталин созвал расширенное заседание в Кремле, на котором присутствовали члены Политбюро и Секретариата ЦК, первые секретари республиканских и областных комитетов партии, руководители оборонной промышленности, армии и государственной безопасности. Во вступительном слове вождь с оговорками высказался за осторожное назначение евреев на руководящие должности в государственных и партийных органах. Более подробно на этом совешании выступил Маленков, который обосновал необходимость «повышения бдительности» по отношению к еврейским кадрам. Это было только преддверие.
А началом репрессий по «сионистским» делам стало формальное закрытие Еврейского антифашистского комитета 20 ноября 1948 г. ЕАК через Совинформбюро входил в систему правительства, работой которого до марта 1948 г. руководил Молотов. Сушествует мнение, что аппарат МГБ был «профессионально» заинтересован в раскрытии различных заговоров (Жерес Медведев). При этом нельзя забывать о том, что в то время, в той системе, прежде всего сама власть нуждалась в таких заговорах.
В конкретном случае после доклада Абакумова Сталин дал санкцию на арест председателя ЕАК и нового директора Еврейского театра в Москве. Затем были арестованы еще десятки человек. Главным обвинением стала идея о «крымской еврейской республике», которая рассматривалась как международный заговор.
В эти сети попала и жена Молотова. 21 января 1949 г. ее арестовали. Все делалось, как обычно, просто. До этого, 29 де-
–
_ДОСЬЕ_ ЭПОХИ----------------------------------------------------------------------
кабря, на заседании Политбюро, Жемчужину исключили из партии. Там же, по воспоминаниям Молотова, Сталин «прочитал материал, который ему чекисты принесли на Полину Семеновну», и у него задрожали коленки. И муж проголосовал «за».
В своей книге «Тайная политика Сталина» Г.В. Костыр-ченко пишет:
«На допросах Жемчужина, несмотря на многочисленные телесные недуги, держалась с завидной стойкостью, решительно отвергая облыжные обвинения. Чтобы морально сломить неуступчивую узницу и одновременно позабавить кремлевского хозяина, ведомство Абакумова подготовило для нее сюрприз весьма гнусного свойства. Поскольку вместе с Жемчужиной арестовали нескольких ее бывших руководящих сотрудников, у следствия возникла идея использовать их как обличителей не только служебных, но и интимных пороков руководившей ими женщины. Вначале грязных “признаний” добивались от В.Н. Иванова, прежнего заместителя Жемчужиной и ее преемника на посту начальника главка. Следователь Г.А.
Судя по всему, вождь не позволил включать жену Молотова в сионистское дело и ее обвинили в коррупции. Пять лет ссылки в Кустанайскую область — это все, что смог сделать Сталин для своего друга Молотова.
* * *
8 апреля 1948 г. в Ленинграде органами МГБ был арестован вице-адмирал Леонид Георгиевич Гончаров, профессор, начальник кафедры Высшей военно-морской академии им. А. Н. Крылова. За период советской власти выдающегося специалиста в области создания минно-торпедного оружия арестовывали в третий раз (первый в 1920 г., второй в 1930 г.).
И вот Леониду Георгиевичу предстояло побывать в Лефортовской тюрьме и лицезреть ее во всей красе. Следствие вел небезызвестный полковник Комаров, а обвиняли пожилого адмирала в том, что он с 1917 г. до последнего времени являлся шпионом одной из иностранных держав, которой передавал совершенно секретные сведения о советском военно-морском флоте.
В 1953-м Комаров вспоминал, что еще до ареста Гончарова Абакумов сказал ему:
– Гончарова нужно быстро «размотать», им очень интересуются наверху.
И адмирала истязали. С момента ареста его держали на допросах до 5-6 часов утра, совершенно лишив сна. И, если первые три раза с ним еще разговаривали, то потом, как обычно, в ход пошла резиновая палка.
Судя по словам Комарова, сначала вице-адмирал не признавался, а потом стал давать показания во вражеской работе. Затем снова отказался от них. И его снова стали бить.
27 апреля с десяти минут первого Гончарова допрашивали до 5 часов 50 минут утра, а 23 апреля с 24 часов до 4 часов 20 минут утра, после чего он умер от сердечного приступа.
Это бьшо в воскресенье, 23 апреля.
Что происходит дальше?
Прекратив следственное дело за смертью арестованного, Комаров подписывает заключение о конфискации имущества Гончарова - дачи, двух легковых автомобилей, денег (221 тыс. руб.), золотых часов, золотых цепочек и т.д.
Как говорится, с «паршивой овцы» хоть шерсти клок! Но честно скажу, шутка здесь неуместна. Жене Гончарова о смерти мужа сообщили только в марте 1953 г. До этого бьшо некогда.
* * *
Заместитель В.С. Абакумова СМ. Зарубин вспоминал: «Время от времени Виктор Семенович звонил мне по бериевским делам: “Что-нибудь есть там от Саркисова?” Брал с удовольствием. Через какое-то время интерес к этим материалам у него пропал. Говорит: “Ты больше не бери у Саркисова это дерьмо”. К тому времени сообщений о похождении Лаврентия Павловича у него накопилось более чем достаточно. Он и пресытился, и увидел, что на этом дерьме легко поскользнуться. В сводках шла речь о женах такого количества высокопоставленных людей, что малейшая утечка этих материалов могла сделать Абакумова врагом не только Берии, но и половины руководителей партии и страны».