Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Безугольный Алексей Юрьевич

Очень различными были добровольческое и бичераховское движение по социальному составу. Бичераховская Кавказская армия до конца сохранила свое отрядное ядро; офицеры отряда продвигались по служебной лестнице и заняли ключевые посты в Кавказской армии. Приток офицеров со стороны шел, но не стал массовым явлением из-за географической изоляции региона от остальной страны. Уж тем более в бичераховских вооруженных силах не существовало офицерских частей. На укомплектование штатных должностей партизанского отряда офицеров хватало, но при развертывании отряда в армию осенью 1918 г. дефицит командного состава проявился очень остро. Ротами в Кавказской армии командовали в основном прапорщики и подпрапорщики ⁶²⁵. В период наиболее ответственных боев с турками в Дагестане в октябре – ноябре 1918 г. на роту приходилось не более одного офицера. Бывший начальник полевых

войск Кавказской армии Б.В. Никитин именно на нехватку офицеров относил большие потери в людях⁶²⁶.

Длительное время самым старшим по чину офицером в отряде был сам полковник Бичерахов; подразделениями же и отдельными службами отряда руководили есаулы, ротмистры и поручики. Генералы появились уже в период Кавказской армии, осенью 1918 г., и их число было невелико: четыре генерал-майора производства периода Гражданской войны – сам Л.Ф. Бичерахов, его начальник штаба А.Е. Мартынов, главнокомандующий муганскими войсками Ф.М. Ильяшевич и начальник снабжений Кавказской армии Н.А. Караулов (Мартынов, Караулов и Ильяшевич были произведены в генеральские чины самим Бичераховым 14 декабря 1918 г.); и четыре генерала царского производства и производства Временного правительства – генерал-майор Г.А. Докучаев, генерал-лейтенант А.И. Чаплыгин, генерал-майор И.Н. Колесников и генерал-майор Я.Г. Багратуни.

Не выпало бичераховскому генералитету и какой-то особой исторической роли: генерал Докучаев был формальным руководителем обороны Баку в августе 1918 г., в то время как реальная сила была сосредоточена в руках Воскресенского и Диктатуры Центрокаспия; генералы Чаплыгин и Багратуни формировали (первый в Баку, второй в Энзели) пехотные части при Кавказской армии. Наконец, генерал Колесников, командовавший терскими войсками, присоединенными поздней осенью 1918 г. к Кавказской армии, фактически ничьей власти не признавал (об этом – ниже).

Ошибкой было бы понимать отношения соподчинения между главнокомандующим и его генералитетом слишком буквально (если оставить за скобками генералов бичераховского производства). Все перечисленные генералы царского производства имели двойное и тройное подчинение, сообразно политическому хаосу того времени, были очень удалены от штаба главнокомандующего и часто действовали по своему усмотрению и в своих интересах. Сколько-нибудь тесных деловых связей, таких, какие легко прослеживаются между Бичераховым и Воскресенским или Бичераховым и Альхави, в данном случае нет. Не обнаружены и прямые личные распоряжения Бичерахова тому или иному генералу, как и отчеты последних ему (хотя это, конечно, не говорит о том, что таковых не существовало вовсе). Не случайно весь «старый» бичераховский генералитет (за исключением Я.Г. Багратуни) в начале 1919 г. быстро нашел себе место в Добровольческой армии и даже принял активное участие в ликвидации последствий бичераховщины, активно участвуя в процессе расформирования частей и аннулируя бичераховское чинопроизводство и награждения (в частности, этим на Мугани занимался генерал Чаплыгин)⁶²⁷.

Столь подробный обзор бичераховского генералитета призван «оттенить» социальный портрет Добровольческой армии, костяк которой изначально состоял из представителей высшего генералитета. Ядро будущей Добровольческой армии – Алексеевская военная организация объединяла главным образом офицеров и генералов. Только в 1-м Кубанском (Ледяном) походе участвовало 12 генералов, 54 полковника и подполковника. 24 участника похода имели академическое образование⁶²⁸. В дальнейшем число высших и старших офицеров в Добровольческой армии только росло. Должностей на всех офицеров и генералов, даже самых талантливых и храбрых, не хватало. В составе Добровольческой армии имелись части, полностью состоявшие из офицеров.

Добровольческая армия, по мере возможности, повторяла организационно-штатную структуру русской армии, использовала ее уставы и наставления. Новому времени были сделаны лишь частные уступки (например, обращение офицеров к солдатам на «вы», а солдат к офицерам – по чинам).

В бичераховском отряде сословные преграды были стерты еще в персидский период, когда партизаны едва не заразились революционными идеями от масс беспорядочно уходивших домой русских войск и казаков. Тем не менее командованию отряда удалось удержать ситуацию в некоем пограничном состоянии: офицеры сняли погоны, но не отказались от чинов; казачьи и солдатские комитеты, едва организовавшиеся в Персии, в дальнейшем прекратили свое существование; демобилизационным настроениям удавалось противостоять высокими окладами и хорошим питанием казаков. Все это позволяло

сохранять отряд как крепкую боевую единицу, которая, впрочем, в небоевых условиях достаточно быстро и глубоко морально разлагалась: казаки начинали пьянствовать, дебоширить и грабить местное население. Таков был «революционный» отпечаток на бичераховском отряде. В октябре, вместе с организацией Кавказской армии и «флота», Бичерахов вернул своим подчиненным и погоны. Это хорошо видно на опубликованных в этой книге фотографиях бичераховцев, относящихся к началу 1919 г. [13]

13

Интересно, что сам Бичерахов погоны вновь не надел. Заставший его в Баку в январе 1919 г. Г.Д. Ивицкий не заметил на нем «никаких внешних свидетельств, показывавших его чин». Без погон был и дежурный офицер штаба, который докладывал Бичерахову о прибытии Ивицкого (Ивицкий Г.Д. На побережье Каспия в Гражданскую войну // Морские записки. Vol. III. 1945. № 2. С. 54).

Первоначально сведения, доходившие до Бичерахова о Добровольческой армии и ее вождях – генералах Алексееве, Корнилове, Деникине, – были крайне фрагментарны. Это неудивительно. Кубань и низовья Дона были бесконечно далеки от Петровска и Баку. Между ними и юго-восточным Кавказом, бывшим сферой деятельности Бичерахова, протянулось почти непреодолимое расстояние, занятое множеством враждующих между собой правительств и народов. Для 1918 г. весьма характерной была ситуация, когда в значительно более близких пунктах неделями ничего не знали друг о друге: во Владикавказе не знали о том, что происходит в Грозном, в Моздоке – что происходит в Пятигорске, в Темир-Хан-Шуре ничего не знали о Петровске, в Баку о Елизаветполе и т. д. И уж конечно, за 900 километров до Екатеринодара доносились лишь отголоски того, что происходило в Баку, Петровске и Дагестане.

Что знали о Бичерахове в стане Добровольческой армии? «Слухи о нем доходили до нас уже в Екатеринодаре, но определенного о его деятельности никто ничего не знал, и даже до сих пор не знаю, в какой степени он был генерал, – обобщал впечатления екатеринодарского обывателя морской офицер К.К. Шуберт. – Как бы то ни было, это был человек незаурядного размаха. В Баку он владычествовал довольно долго и сумел объединить вокруг себя все враждебные большевизму круги. Ему подчинились и Каспийская флотилия, и все военные чины, случайно застигнутые в Баку и его районе. Военные действия его по обороне города и прилегающего к нему нефтяного района были довольно удачны. Он располагал значительными средствами, добытыми, как говорят, в Персии. Это тоже привлекало к нему сторонников». «Социал-революционному Каспийскому правительству» приписывались огромные амбиции: оно, как считали в стане добровольцев, «мечтало подчинить своему влиянию весь Северный Кавказ, Черноморье, Кубань»⁶²⁹.

Неизменно очарованные своим начальником чины отряда (Кавказской армии) разносили везде, где оказывались, легенды о Лазаре Бичерахове. «В разное время я встречался с разными его сподвижниками и не могу сказать, чтобы отзывы о нем были особенно неблагоприятны», – свидетельствует К.К. Шуберт. Г.Д. Ивицкий вспоминал, что «приверженцы Бичерахова с упоением рассказывали, как их командующий закуривал в ресторанах тысячерублевыми банкнотами»⁶³⁰. Принимая во внимание такие черты характера Бичерахова, как тщеславие, склонность к позе, широкому жесту, подобные поступки вполне могли иметь место.

Кроме слухов, уже в августе 1918 г. агенты военно-политического отделения Добровольческой армии в Закавказье подробно информировали руководство армии о деятельности Бичерахова в Баку. Сообщалось, в частности, что «в последних числах июля в Баку произошел кризис власти: большевистская власть была свергнута отрядом партизан численностью до 10 тысяч человек под общим командованием полковника Бичерахова, имевшего богатую артиллерию (гаубицы, мортиры и тяжелые орудия), частью из оставленных русскими в Персии, частью привезенных из Красноводска, попавших туда с русского фронта, и большого количества снарядов. Партизаны со взятием Баку получили огромное имущество, Каспийскую военную флотилию, гидроавиационную станцию с исправными аппаратами, много грузовых, легковых и несколько броневых автомобилей, большие запасы интендантского имущества и весь нефтяной район, большей частью годный к эксплуатации»⁶³¹. Данные эти, доложенные генералу А.И. Деникину, несмотря на некоторые неточности, достаточно объективно отражали картину.