Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона
Шрифт:
— Михаил Гордеевич, поймите, корпуса у нас нет. Не получилось. Что нам делать при вашей решительности, скажите на милость?
— Скажу. Пробиваться с боями на Дон, к Лавру Георгиевичу Корнилову, с тем, что мы собрали в кулак.
— Но это авантюра, а вы, Дроздовский, своим упрямством смахиваете сейчас на маньяка, который готов погубить людей.
— Меня, господа, можете называть как угодно, авантюристом или маньяком. Но я не изменю присяге государю императору, единожды мной данной. А свою бригаду в бой поведу…
…Когда
— Мнение участников совещания, Анатолий Николаевич?
— Корпуса как боевой силы на сегодняшний день нет, Дмитрий Григорьевич. Нам не с чем идти из Ясс в поход на Дон.
— Мнение участников было едино? Или нет?
— Против выступил полковник Дроздовский. Высказался крайне резко. Думаю, что он предпримет самостоятельные действия, без вашего на то приказа.
— Я знаю, что собранные им в Скинтее добровольцы настроены крайне решительно. Сколько у него на сегодняшний день людей?
— Всего в наличии немногим более пятисот штыков. Он приступил к формированию офицерского пехотного полка в три роты, батарей, нескольких команд. Бригада постоянно пополняется добровольцами.
— Скажите мне откровенно, Анатолий Николаевич: вы вместе с Кельчевским верите в то, что, скажем, в ближайший месяц мы сможем досоздать корпус?
— Нет, Дмитрий Григорьевич.
— Румыния если не сегодня, то завтра подпишет сепаратный мир. Без русских армий королю Фердинанду наступит скорый конец. Австрийцы и германцы в считаные дни возьмут Яссы, а там через Прут шагнут в нашу Бессарабию. А наш фронт сегодня — сплошные дыры из-за отказа солдат сражаться.
— А что на это приказывает новая власть из Петрограда?
— Так называемый Совнарком указывает только на революционный пыл освобожденного непонятно от какого рабства народа России.
— Германия с Австрией уже выставили перед румынами какие-то требования, Дмитрий Григорьевич?
— В том и дело, что да. Одно из главных требований — роспуск всех русских добровольческих частей на территории Румынского королевства. То есть здесь, под Яссами.
— Речь идет о бригаде полковника Дроздовского?
— Именно о ней, Анатолий Николаевич. Немцы знают, что ее состав вместе с командиром — из монархистов. Они стоят за союзнический долг перед Антантой.
— Если Дроздовский откажется распустить своих добровольцев, что будет тогда?
— Только пальба и кровь. Если дело пойдет миром, то германская сторона будет вести переговоры с Румынией и Россией в лице русского командования фронтом
— Значит, и для нас поставлено то же условие, что и перед королем Фердинандом?
— В том и дело, что да. У нас мог быть козырь с начала этого, восемнадцатого года в противостоянии неприятелю и красному Петрограду — наш особый добровольческий корпус. А вместо него мы имеем пятьсот штыков полковника Дроздовского и союзников-румын, уже готовых подписать сепаратный мир.
— Значит, надо воспрепятствовать авантюристическим поступкам Дроздовского?
— Надо. Но только как? Французские советники в Яссах стоят за него.
— Еще бы не стоять, Дмитрий Григорьевич. Немецкие дивизии из Карпат сразу же окажутся на Западном фронте. А от него до Парижа, что от Ясс до славного города Одессы, в котором сегодня не поймешь, чья власть.
— Надо подготовить два приказа за подписью командующего 9-й армией Кельчевского. Я их заверю в тот же день.
— Какие, прикажите, подготовить приказы по армии?
— Первый о недействительности подписки, которую написали Дроздовский с Войналовичем.
— Второй?
— Приказ об упразднении отдельного корпуса русских добровольцев: его штаба и всех трех бригад.
— Это касается и Скинтейской бригады?
— И ее тоже.
— А если полковник Дроздовский не подчинится приказу по армии?
— Мы, Анатолий Николаевич, не сможем на том настаивать перед ним И мешать ему в дальнейших действиях не следует. Но прорываться через все Причерноморье на Дон — сами понимаете, как это называется.
— Это чистая авантюра, Дмитрий Григорьевич.
— Нет, это уже не авантюра, Сахаров. Это безумие. Ваш сын, поручик, все еще в Скинтее?
— Да. Когда последний раз появлялся в Яссах, сказал, что с Дроздовским пойдет хоть за Волгу.
— Поразительный ответ. Меня лично удивляет вера офицеров-монархистов в этого полковника-генштабиста…
Эти два приказа за подписью командующего армией Кельчевского, утвержденные Щербачевым, действительно появились на свет. Подписка добровольца теряла свое юридическое значение. 2-я Кишиневская добровольческая бригада сразу же расформировалась «сама собой». 3-й Болградской бригады как таковой почти не существовало.
Часть добровольцев, прежде всего в Кишиневе, рассеялась. Они поняли, что «там — наверху» они никому не нужны в своих мыслях и стремлениях постоять жизнью за утраченную старую Россию. Люди попросту разъезжались по домам, в своем большинстве не близким.
Щербачевские приказы появились на свет уже тогда, когда от Румынского фронта как такового оставались одни воспоминания. Недавние союзники-румыны то там, то здесь начали разоружать русские части (вернее, то, что от них оставалось) и захватывать всевозможное армейское имущество. Представители Антанты на такое дело взирали молча.