Генерал Империи
Шрифт:
– Так там наших кораблей нет. Английские да американские. Керенский же на самом деле не собирается покупать линкор. Это же очевидно. А тут… в общем, это почти верный способ золото потерять. Причем англичане может быть линкор нам даже и продадут какой-нибудь старый. У них чай сейчас не сахар. Вон сколько месяцев Суэцкий канал парализован. Поставки продовольствия из Индии категорически снижены, так как идут вокруг Африки, и они вынуждены еду у американцев закупать. За дорого. Да и не еду только. Много чего им нужно покупать. В общем – золото им самим нужно, и они охотно нам какое-нибудь старье впарят за него, если поторговаться или оказия подвергнется. Попади им золото в руки – не отдадут уже.
– Хм.
– Вот-вот. Хотя. Ежели в наши дни повести там золото, то доедет оно куда-нибудь обязательно. Только не туда, куда нужно. Концов не сыщешь. Слушайте, Максим Иванович, может быть пора его арестовывать?
– Успеется, – криво усмехнувшись, произнес Максим.
– Успеется? – Подался вперед Павел Карлович. – Так, значит, вы не против?
– Россию разрывает на части противоречия. Одни хотят одного, другие другого. И таких группировок масса. Удаленные районы, такие как Кавказ и Средняя Азия, Финляндия и Польша, Украина и Крым, казаки и Прибалтика стремятся к независимости. Есть борцы за местечковую независимость и самостийность, в том числе и среди высокопоставленных офицеров. Того и гляди – в каждом хуторе и каждой деревне появится свой пан-атаман с претензиями на мировое господство и вон тот лужок. Страну разрывает на части…
– Так значит, ее нужно спасать!
– Нужно. Но как вы предлагаете это сделать? Ввести войска в Петроград, свергнуть воровское правительство и установить свое? Такое же незаконное, к слову. К чему это приведет? А я вам скажу – к большой крови. Это укрепит позиции Брусилова. Если он пообещает всем этим борцам за всякого рода независимость свободы столько, сколько они унесут, то мы окунемся в большую и страшную Гражданскую войну. Когда нужно будет каждое село давить силой оружия и принуждать к миру. Смута наступит не хуже той, что после смерти Годунова началась. А это, значит, что? Правильно. Мы потеряем все завоевания в этой тяжелой войне: земли, ресурсы, людей. И в самом лучшем случае останемся при своих на начало войны. Но на это рассчитывать не стоит. Ту же Польшу мы можем не удержать, как и Финляндию и кое-какие регионы Украины, Кавказа и Средней Азии. То есть, получится, что мужики на фронте гибли зря. Женщины в тылу голодали зря. Вся страна надрывалась зря. И Император умер зря… и вся его семья… и вообще все зря. Тлен и мусор. Коту под хвост. Нет, Павел Карлович, спешить не надо.
– Но страна же рассыпается!
– Знаете, если дать общий залп картечью из пушек, то во многих солдат, идущих в первых рядах, попадет по несколько картечин. Залп сильный. Урон – слабый. Несколько раз убить одного солдата – не одно и тоже, что и убить несколько раз разных. Поэтому стрелять нужно поочередно, давая первым рядам опадать на землю. Так и тут.
– Не понимаю вас.
– Социалисты и Керенский сцепились, вгрызаясь друг другу в глотку. Их борьба ослабляет позиции Брусилова и, как следствие, лишает сепаратистов единого центра кристаллизации. Керенский не хочет бороться, он хочет сбежать. Этого допустить нельзя. Он должен понять, что все пропало и отступать некуда. Что вынудит его вцепиться в социалистов мертвой хваткой, борясь за свое место под солнцем.
– Было бы неплохо, – чуть подумав кивнул Ренненкампф. – Но как этого добиться?
– Для начала пригласите его доверенных лиц и предложите сделку. Устно. Никаких бумаг. Дескать, вы готовы ему помочь вывезти золото. Но нужно будет делиться. И вам долю, и Николаю Оттовичу, и командиру корабля, и датской там или шведской таможне. И так далее. То есть, с каждой тонны золота по 2–3 или больше, если получится, сверху. А как он это золото привезет, попросите у него мандат. Но уже официально.
– Смешно. Но что это даст? Он ведь и так вывез кое-какие
– Эти средства всегда можно заблокировать. В конце концов кусок золота и в Парагвае кусок золота. А бумажный рубль в любой момент может оказаться пригодным только в сортире подтираться. Потому он и старается вывезти золото. После войны, как уже бывало не раз, может начаться инфляция и в считанные месяцы лишить его средств.
– Допустим, – кивнул Павел Карлович.
– Главное – поставить его перед выбором: либо убегать голытьбой, либо оставаться и бороться за свое будущее – продолжив курс на удержание политической власти, пусть и формальной. Хотя бы в столице, чтобы потом было от чего отталкиваться в торге за свою жизнь и судьбу. То есть, решать уже вопрос с социалистами самым кардинальным образом. Они ему больше не нужны. Единственным способом разрешения проблемы социалистов – введение войск. Какие войск? Правильно. Тех, которые еще верны Брусилову. Остальные он не только не контролирует, но и не рискнет с ними связываться. Все верные полки Брусилов не даст, но сколько-то выделит. А значит ослабит свои позиции в Юго-Западном фронте.
– Ослабит… этого недостаточно.
– В какой-то мере. Пока у Брусилова есть достаточно лично преданных полков – он пусть и в сложной ситуации, но еще на коне. Он самый сильный в этой камере. Как только у князьков сепаратизма сил окажется больше, он перейдет в статус свадебного генерала, потеряв остатки реальной власти. Да, он сможет с ними договориться, но не со всеми, не быстро и не просто. Чем меньше у него будет лично преданных сил, тем сильнее градус противоречия станет нарастать среди войск Юго-Западного фронта.
– Допустим. А что дальше?
– А дальше… – загадочно улыбнулся Максим. – Я подготовил небольшой сюрприз. Корпус в целом готов. Ну как корпус? Считай усиленная дивизия. Так как грузовиков на большее у нас просто нет. И над ней еще работать и работать. Но для задач, которые ему надлежит решать, вполне достаточно.
– Вы все-таки пойдете в рейд?
– Да.
– А куда?
– Я пока не могу сказать.
– Максим Иванович, мне же нужно подготовиться!
Немного помедлив Меншиков встал. Подошел к столу. Взял перьевую ручку и чистый лист бумаги. Обмакнул перо в чернила. Аккуратно смахнул капельку. И написал слово. Потом еще одно. И еще. И еще. Вернул перьевую ручку в подставку и поднял взгляд на стоящего уже подле него Ренненкампфа.
– Это безумие! – Тихо воскликнул он.
– Тс-с-с, – произнес Максим, скосившись на дверь.
– Вы уверены?
– Да. И мне будет нужна ваша помощь – вот здесь. – Ткнул он пальцем в одну из надписей.
– Это будет непросто.
– И все же, поговорите с Николаем Оттовичем. Возможно он сможет что-то придумать.
Ренненкампф поднял удивленный взгляд на Меншикова. Несколько секунд помолчал. А потом кивнул и улыбнулся.
– Попробую. Это безумно, но…
– Этот план не более безумен, чем взятие Рима. А вы ведь в него не верили изначально.
– Не верил, – кивнул с улыбкой Павел Карлович. – Считал, что вы пытаетесь дезинформацию кому-то продать. Через меня, чтобы подороже…
Проболтали они еще с полчаса. После чего покинули кабинет и отправились трапезничать. А уходя Максим остановился у секретаря и попросил просушить комнату, немного протопив. Несколько дней шел дождь и в помещении стало слишком влажно…
Отобедав и проведя еще несколько часов в общении, то с Павлом Карловичем, то с супругой и сыновьями, то со старыми друзьями, Меншиков вернулся в свой кабинет. На первый взгляд все было аккуратно и пристойно. Жарковато. Но не сильно. Истопник толково успел прогреть небольшую комнату, подсушив от излишней влажности, а потом еще и проветрить, убирая лишний жар в дымоход.