Генерал-коммандант

Башибузук Александр

— Переверните его…

Арцыбашев аккуратно исполнил приказ. Я поднял стволом край мешка, который надел ему на голову подполковник.

Увидев меня, Коллинз испуганно икнул и попытался отползти в сторону, но уткнулся спиной в ноги Арцыбашева.

Я довольно ощерился. Черная лоснящаяся свирепая рожа, черное обтягивающее трико, весь увешан оружием — тут и сам обгадишься со страху, неожиданно узрев такого «красавца».

— У вас два варианта, майор. Интересует, какие? Либо сразу выберем первый?.. —

Глушитель уперся в глазницу британца.

— Вы уже взяли всех моих людей?

— Всех.

— Тогда, конечно, интересует, господин генерал, — уже почти спокойно ответил Коллинз. — Никогда не жаловался на отсутствие самосохранения. Предлагайте.

— Первый — небыстрая и очень болезненная смерть. Второй — максимальная откровенность.

— А что последует за откровенностью? — На красивом холеном лице британца проявилось явное облегчение.

— Свобода, майор. Но для того, чтобы заполучить ее, придется постараться. И учтите, если сюда во время интервью наведается еще кто-нибудь — пуля последует немедленно.

— Не наведается… — Майор мотнул головой. — Слово джентльмена. Я использовал всех своих людей. Разве что полиция, но и она вряд ли. Даже если последует вызов — его будут долго игнорировать, а главный полисмен города сейчас на приеме в нашем посольстве. Но могу ли я рассчитывать на вашу честность?

— Можете. Я не обману, но сразу предупреждаю: дороги назад в Британию не будет. Вас прихлопнут свои же. Останется только исчезнуть. Но я помогу с этим. Итак, ваш выбор?

— Гребаные лорды, это же надо было так глупо попасться! — зло ругнулся Коллинз. — Вы сам дьявол во плоти. Хорошо! Я все расскажу!

Я опять натянул ему на голову мешок, а потом отвел в сторону подполковника.

— Скорее всего, майору не стоит видеть ваше лицо.

— Вы правы, — согласился Арцыбашев. — Но что вы собираетесь делать с ним дальше?

— Это будет зависеть от самого майора.

— Ваше право. Но нам надо как можно быстрее уходить отсюда.

Я глянул на наручные часы.

— Еще как минимум четыре часа до рассвета. До этого времени британцев вряд ли хватятся. Я постараюсь уложиться. А вы пока стащите все трупы к берегу.

Подполковник кивнул, четко развернулся и вдруг застыл на месте.

Я вскинул револьвер и едва удержался, чтобы не выстрелить.

— Только шевельнитесь, сволочи!!! — прохрипел из коридора высокий плотный мужчина в помятом, измазанном грязью костюме. — Я прострелю вашей сучке башку!

Выглядел он ужасно, все лицо было залито кровью, а с виска свисал большой кусок содранного скальпа. Но самое страшное было не в облике внезапно ожившего гостя, а в том, что он удерживал сгибом локтя под шею Клеопатру и прижимал к ее голове револьвер.

Я сразу понял, что случилось. Сам же видел, как чертова девчонка не проконтролировала

тех, кого положила, вот один из них и ожил. Скорее всего, тот, в которого она выстрелила, — вон же на голове ясно просматривается борозда от пули. А еще я в госте внезапно опознал Андреаса, старшего сына того гребаного Шульца, которого прихлопнул на саботаже и воровстве в самом начале своей попаданческой эпопеи. Сам Шульц благополучно отбросил копыта в тюряге, а сынуля успел скрыться. Теперь ясно, какого бура бритты собирались предъявить после провокации. Твою же мать…

— А-а-а, это ты, демон! — рычал, наступая на нас, Андреас. — В ад, ты отправишься обратно в ад! Ты ответишь за все страдания, что причинил нашей семье. Не-эт!!! Сначала тебя будут судить, а потом вздернут, как грязного преступника. А толпа будет на тебя плевать…

Он был явно не в себе, но рука с револьвером не дрожала.

Бледная как смерть Клеопатра семенила перед ним на носочках и что-то беззвучно шептала.

Почти сразу стало понятно, что она просит: чтобы я выстрелил.

Арцыбашев покосился на меня. Оружие он опустил, но пока не выбросил.

«Черт, — лихорадочно подумал я. — Что делать? Стрелять? Но есть шанс, что даже мертвым он успеет вышибить мозги девчонке. Думай, думай, Мишаня. Клео ниже его, то есть башка гребаного Андреаса открыта. Даже навскидку попаду, расстояние мизерное. В руке держит армейский „веблей“, а спуск у него тугой. Стоп!!! Курок-то не взведен, а если пальнет самовзводом — потратит лишнюю долю секунды. Шанс? Твою мать, Пенни мне не простит…»

Помимо моей воли палец сам выбрал свободный ход спускового крючка.

— Отпусти женщину, и я твой…

— Оружие на пол!!! — истошно взвыл Андреас. — Или я пристрелю эту су…

Но уже не договорил.

Сухо щелкнул выстрел.

Позади парня на белоснежной стене расцвела сюрреалистическая темно-алая клякса.

«Веблей» соскочил с виска девушки и задрался вверх, Шульц выпалил в потолок и стал медленно оседать, таща за собой Клеопатру.

А еще через мгновение они оба рухнули на пол.

— Господи… — Я понял, что сам едва стою на ногах. Сдаваться я не собирался ни в коем случае, но девчонку было реально жалко.

— Катя!!! — Арцыбашев ринулся к ним и выхватил девушку из уже мертвых рук.

Клео тут же вырвалась и принялась яростно пинать труп Андреаса.

А потом вдруг охнула и опять упала в объятия подполковника. Надо сказать, очень расчетливо и метко.

Мне сразу вспомнилась Лизхен, в свое время точно таким же виртуозным образом упавшая в обморок прямо мне в руки, после того как пинала дохлого бритта.

Гребаные бабы!

Внезапно разозлившись, я рявкнул Арцыбашеву:

— Бросьте ее немедленно. Сама очухается. Выполнять приказание…