Генерал-майор
Шрифт:
– Не-е, не такой… – возница покачал головою. – Чугунка там. Ну, чугунолитейный. Давно-о еще из Кронштадта перевели. Так куда везти, барин?
– А вот это мы с тобой по пути и решим. – Забравшись в коляску, Давыдов махнул рукой. – Трогай! Хотя нет, постой… Ты ко мне-то можешь сесть? Чтоб говорить удобней.
– Как скажете, барин! Это мы запросто. Вожже-ей хватит.
Кучер тотчас же пересел к седоку на широкое заднее сиденье и, схватив вожжи, подогнал лошадей:
– Н-но!
Ехали резво,
– В порт чегой-то везут, – подогнав лошадок, кивнул извозчик. Не старый – ровесник Дениса, с истинно петербургским бледным лицом, обрамленным сивой бородкою, он, похоже, много чего знал, да и поболтать любил, этого не отнимешь. Звали его Кондратий, по положению – из санкт-петербургских мещан, не какой-нибудь сиволапый оброчник!
– Говорят, Автовым-то недавно селенье прозвали, – начал было Денис. – После наводнения. Как государь приехал, мужик один местный перечислял, у кого что пропало. А говорил смешно: у афтова, типа – «у этого» – то, у афтова се… Так и прозвали деревню.
– Про потоп не знаю, не слыхал, – задумался Кондратий. – А только вот, ей-богу, названье это давнее! Вы, я вижу, из Москвы, барин?
Давыдов удивился:
– С чего это ты вдруг так решил, братец?
– Да так, – уклончиво отозвался извозчик. – Заметно… Так куда вам надо?
– Двенадцать лет назад двух девушек куда-то туда продали. – Денис Васильевич на этот раз не стал хитрить и кем-то там притворяться. – К кому – не ведаю. Может, ты, братец, подскажешь что? Отблагодарю, не сомневайся.
– А, пожалуй что, подскажу, – хлестнув лошадей, покивал Кондратий. – Только тут, барин, это… порассуждать надо.
– Ну так и рассуждай! – Гусар хохотнул и вытер выступившие на лбу капли пота. Слишком уж тепло нынче оделся, а день-то зачинался теплый. Оттепель. Как бы еще и не дождь! – Говори, говори, братец! А я послушаю.
Еще раз кивнув, «лихач» повернул на широкую Петергофскую дорогу и, обогнав сразу пару возов, принялся рассуждать… надо сказать, довольно-таки здраво:
– Говорите, девки? Значит, не на завод. Ремесло какое знают?
– Хм… – Денис задумался. – Шить, вероятно, умеют. Вернее, что-нибудь вышивать. А вообще они у барыни в услуженьи были.
– В услуженьи, ага… На Автово продали… А! Так у барона Раля там дача, у Александра Александровича. Слыхали?
– Барон Раль? – Вспомнив, Давыдов хлопнул в ладоши. – Ну, конечно, слыхал! От Аполлона Александровича Майкова, директора императорских театров. Ну, у нас, на Москве. Господин Раль – банкир и меценат… Да, говорят, в столице-то ни одно музыкальное представление без него не обходится!
– Так и есть!
– Так что же… Барон – человек богатый, и даже очень. Вполне мог купить.
– А вот уж нет! – дернув шеей, неожиданно засмеялся «лихач». –
Денис удивленно приподнял правую бровь:
– Это откуда же такая категоричность, братец?
– Так всем известно, что Александр Александрович крепостничество недолюбливает. И по государеву указу давно уже всех своих крестьян отпустил. Землю им дал в аренду. Плату не за дорого берет, так все мужики на него чуть ли не молятся! Вот, говорят, немец-немец, а лучше иного русского. Редкой души человек!
– Ну да, ну да, – покивал Дэн. – Правда и есть: ну зачем успешному банкиру еще какие-то там крепостные? Возня только лишняя. Значит, не Раль. Тогда кто же?
– Мезель, купец, мог купить…
– Так-так…
– Кротов Иван Иваныч, помещик… Или Пафнутьев Ферапонт, хуторянин из капиталистых крестьян. Богато живет, однако… – Кондратий прищелкнул языком. – Две мельницы у него, артель рыболовная, скот… Работницы нужны. Мог, мог купить, да. Ну, или Кротов.
Выслушав, Давыдов потеребил усы:
– Ну, братец, давай тогда… Кто там первым будет по пути?
– Первый – Пафнутьев. У Нипролы мельницы да хутор его, ближе к побережью.
Денек между тем разгуливался. Как выехали из города, с залива ощутимо потянуло ветром. Пахнуло сыростью, толпившиеся вокруг дороги сосны и ели хмуро закачали кронами. Грунтовая, ведущая заснеженными лугами и лесом дорожка оказалась на удивление неплохою – хорошо укатанной и не особенно грязной. Видать, пользовались ею довольно часто. Ну так ведь и не Сибирь! Петербург, столица, всего-то верстах в семи! Правда, здесь этого вовсе не чувствовалось. Кругом леса, буераки… Глушь!
– Ого! А вот, кажется, и мельница! – заметив, воскликнул Денис. – А вон – и вторая.
– Подъезжаем, – согласно кивнув, Кондратий придержал лошадей. – Вон и повертка на хутор.
Свернули, покатили, плавно покачиваясь на заснеженных пологих ухабах. Вскоре за редколесьем показались постройки – большой, в два этажа, бревенчатый дом, несколько избенок поменьше, еще какие-то сараи, амбары, конюшня…
– Ты, Кондратий, покуда не говори, что мы девчонок ищем, – предупредил Денис. – Сюда обычно зачем приезжают-то?
– Кто зачем, – пересаживаясь на козлы, степенно пояснил извозчик. – Кто – зерна смолоть, иные – рыбу продать на коптильню. А кто и льна або конопли купить. Хороший тут лен, говорят. Да и конопля…
– Вот так и скажем. За коноплею явились! – не выдержав, Дэн негромко рассмеялся. – Да-а, вот времена, коноплю возами продают! Почти Амстердам!
На удивление, покуда никто к приезжим не подходил и ни о чем не расспрашивал, хотя народу на улице хватало. Мужики, бабы, детишки… десятка два человек. Правда, все они почему-то не работали, а как-то бестолково метались!