Генерал Панк. Дилогия

Чичин Сергей

— Да и злата собрать с них — задача та еще, — сокрушенно признался и Добрыня, видимо таки решивший, что питейные способности генерала более соответствуют классическому добру молодцу, нежели абстрактному басурманину. — Не имеют они злата-серебра, разве шкурки какие дичиные…

Генерал перевел взгляд с одной удрученной физиономии на другую. Покосился в небо. В отблеске последних угасающих звезд тени на его физиономию легли самые причудливые, словно бы нарисовавшие на ней гримасу хитроумца, более приставшую гному-бизнесмену, нежели кондовому

гоблину.

— Злата-серебра, говорите? — переспросил он задумчиво. — А чего ж… А можно.

И снова полыхнули незримым пламенем стенки кокона.

— Так как же ты все-таки понял, что не наш мир? — уточнил Зембус у генерала.

Панк деликатно рыгнул в рукав.

— Да ты ж их сам видел.

— Ну и видел. Вполне себе герои. Я и похуже видал…

— Я похуже не видал, — признался Вово честно. — То есть получше. В общем мало ли на свете всяких дядек?

— Эх вы, наблюдатели… Впрочем, вы их пойла не пробовали. А в общем суть в том, что это самые натуральные гзуры! Вон тот, лысомордый, его ж за лигу видать по повадкам. В мире же победившего гзуризма нам, истинным дупоглотам, делать однозначно нечего. А так — хоть какая польза! А?

И любовно похлопал по кольчуге старшего гзура, которую так и держал прижав к груди, будто опасаясь хоть на мгновение выпустить.

— Воистину гзуры, — согласился Хастред. — Я б даже сказал гномы, когда б не размеры недетские. Пятьсот монет за три кольчуги ни один нормальный гоблин в жизни бы не сумел выторговать.

Впрочем, особо он не возражал. Ему тоже перепала кольчуга — подходящая по размеру Добрынина. Бдительный и настороженный богатырь торговался и упирался дольше всех, по подозрению Хастреда — тянул время, чтобы по врожденной вредности успеть напустить в кольчугу побольше блох и вшей, наверняка гнездящихся в его паклевой бороде. Последняя железная рубашка, судя по размеру, должна была отойти Зембусу, но друид отнесся к ней без воодушевления, более того, подозрительно втянул носом исходящий от нее слабый дух каких-то совсем не мужских благовоний и отошел в сторонку, насколько позволяли размеры транспортного круга.

— Ни один нормальный гоблин и не стал бы кольчугу продавать незнамо кому, — значимо заметил генерал. — Это я к тому, чтоб и ты не мечтал.

— Да я и не мечтаю. Что ж я, гзур, как эти — перед возможным противником задницу заголять?

Стенки осыпались вновь, яркий утренний свет веселой волной окатил гоблинов, и открылась им очередная картина…

На этот раз притомившийся бог, похоже, плохо прицелился, потому что занес кокон не абы куда, а прямо в центр города, уже пробудившегося от ночной дремы. А может, наоборот понадеялся, что здесь гоблинам либо объяснят уже дорогу к Хундертауэру, либо прибьют, избавив его от опрометчиво взятого обязательства.

Город был чист и красив, хотя не сказать, что воздушен, как иные случавшиеся на памяти генерала руины брулазийских

эльфийских поселений. По площади, на которой круг материализовался, неспешно двигались группки самых разномастных персон — были бы они похожи на собственно генеральский отряд, кабы не были куда более разномастны. Хумансы в каждой из них бескомплексно шагали плечом к плечу с эльфами, коротышками-дварфами и даже какими-то зелеными гоблинообразными особями! На взявшихся не пойми откуда гоблинов внимания обратили возмутительно мало.

— Не иначе в загробное царство занес, — предположил Хастред севшим голосом. — Да где ж это видано, чтобы наши да с этими всеми не передрались? Вон тот — вы гляньте! — вовсе с гномом под ручку!

Глянули. Могучий, почти что генеральских статей зеленокожий малый в потрепанном кожаном доспехе, с возложенной на плечо массивной булавой и правда шествовал себе, совершенно мирно перебрасываясь неслышимыми издалека репликами с маленьким лысым и бородатым существом, несомненно имеющим родовое сходство с печально памятным Панку Тиффиусом.

— Утопия, — прошелестел потерявший над собой контроль генерал. — Абстракция! Нонсенс!

Чумп крупно вздрогнул, но взял себя в руки и, приподнявшись на носках, со всего маху ввалил ему локтем под затылок. Вспомнилось: таким ударом с гоблинской-то дури иного хлипкого хуманса и убить недолго!..

— Хренота, я ж и говорю! — опомнился Панк. — Не могет такого быть! Не ранее чем… чем… Никак не ранее!

— Что опять не так? — совсем уж раздраженно осведомился бог. — Вон, смотрите, тот, тот и этот — прямо ваши братья. А вон и девочкин родственник, даже палка у него такая же! Чего же боле? Какого вам еще рожна?

— Это ты его грубостью заразила, — обвинил эльфийку Хастред. — Как тебе сказать… опять не наш мир. Рожи вроде те. Дубина вон, словно из нашего же Злого Леса выломана. Но совсем не верится… Пойду спрошу.

— Стоять! — цыкнула Тайанне. — Вижу, кого и о чем ты намерен спрашивать. Я тебе и сама скажу — нет, не настоящие. Магией и не такое надуть можно. Я сама пойду спрошу… Вон того например дяденьку, он с виду умный.

Она снялась с места и легко, почти не касаясь мощеной мостовой, перебежала площадь, выбрав мишенью седовласого благообразного мужичка, что восседал на скамейке на краю площади и перекатывал в длани несколько фигурно ограненных камушков.

— Прекрасное утро, мой благородный сэр, — пропела эльфийка голоском столь нежным, что Хастред, расслышь его, непременно зарубил бы дядьку в пароксизме ревности. — Будет ли мне позволено задать вам пару вопросов?

Дяденька немедля вскочил и ответствовал, демонстрируя пусть своеобразное, но все же несомненное знание этикета:

— Привет! Я Аксиус, маг десятого уровня. Куда пойдем?

На изящном эльфийском личике недобро раздулись тонкие ноздри, однако от опрометчивых выводов Тайанне решила во благо концессии воздержаться и предприняла еще один заход: