Генерал Симоняк
Шрифт:
– Комплектование штурмовых групп бери под свой контроль!
– сказал Симоняк Говгаленко.
– Пусть политработники поговорят с отобранными бойцами, хорошенько разъяснят им задачу.
– О штурмовых группах мы говорили на партийных собраниях, - ответил Говгаленко.
– Отбор идет во всех полках.
– Отобрать людей мало, надо сколотить группу, всех научить делать зажигательные трубки, перевязывать заряд, производить взрыв... Вообще, следует осаперить всю пехоту.
– Що це таке?
– Гарное дило, - в тон Говгаленко ответил Симоняк.
–
– Понимаю, Николай Павлович.
– Говгаленко произнес по слогам: О-са-пе-рить... Такой клич и бросим по полкам. Инженерию мобилизуем...
...Полковой инженер капитан Репня построил на берегу нечто вроде дзота и показывал стрелкам, как к нему подбираться, куда закладывать толовые заряды.
– Осапериваю!
– доложил он командиру дивизии, пришедшему посмотреть тренировку бойцов штурмовых групп. Словцо, пущенное Симоняком, стало крылатым.
– Следующий!
– командовал Репня.
Из строя вышел рыжеватый боец. Хаким Абдураимов - так звали бойца - быстро пополз с толовым зарядом за спиной к бревенчатому дзоту. Добрался. Снял заряд с лямок. Отыскал место, куда бы его лучше положить. Потянул шнур, подпалил его. Впрочем, последнее было сделано лишь условно.
Комдив поглядел, как проходит урок, и подозвал учителя.
– Практика недурная, - заметил Симоняк.
– Но почему взрыв условный? Дайте возможность хоть каждому второму или третьему бойцу поджечь шнур и произвести взрыв в самом деле. Попробуют здесь и будут смелее действовать в бою.
Во время тренировок штурмовые группы выходили на лед реки на три - пять минут раньше стрелковых цепей. Взбираться на обледенелые скаты, - их полили водой, и крепкий морозец сделал скользкими, - было трудно. Вот уж, кажется, боец достиг гребня и вдруг скатывается вниз. Надо было много тренироваться, чтобы так не случалось.
Для преодоления полыней приспособили штурмовые доски. Втягивать станковые пулеметы решили веревками, которыми снабдили каждый расчет. С фронтовых складов прислали ботинки с шипами, новые полушубки, валенки...
Как будто было предусмотрено всё.
Поздним январским вечером Симоняк заглянул в третий батальон 269-го полка. В скупо освещенной комнате замполит Петр Шелепа о чем-то беседовал с бойцами.
Увидев генерала, Шелепа вскочил.
– Занимайтесь своим делом, - остановил его Симоняк.
– Это наша штурмовая группа, - объяснил майор.
На низеньких скамейках сидели сержанты и солдаты в ватниках.
– В атаку вы пойдете первыми, - говорил Шелепа.
– Еще наша артиллерия будет вести огонь, а вы уж по Неве полетите. Пошли в атаку - и ничто для вас не существует. Только вперед смотреть. Дзот попался - блокировать, взорвать, ослепить. Помните, всё зависит от вас, вы открываете путь батальону.
Шелепа остановился.
– Трудно всё это? Да. Опасно? Да, опасно. Кто в себе не уверен признавайтесь честно. Лучше сейчас скажите, чтобы не подвести в бою. Или, может, больные
На несколько секунд воцарилось молчание.
– Значит, нет?
– переспросил замполит.
Со скамьи медленно поднялся скуластый солдат.
– Ты что, Набиев?
– Не думай плохо, комиссар, - заговорил тот, с трудом находя слова.
– Не думай, что я боюсь. Нет, комиссар. С ногой у меня худо.
Он протиснулся вперед и стянул сапог.
– Во, гляди, комиссар. Разбил я на учениях. Думал, заживет, а нога распухла.
– Что ты, Набиев! Хорошо, что сказал. Подлечи ногу. Тебя заменим. Кто еще не может?
– Все пойдем, - с разных сторон послышались голоса солдат.
Симоняк вглядывался в обветренные решительные лица: Славные парни, их ничто не остановит.
...Еще задолго до боев Симоняк задумался: где ему устроить свой наблюдательный пункт?
Командный пункт намечалось разместить в лесу, километрах в трех от Невы. Если руководствоваться наставлением штабной службы, наблюдательный пункт надо строить неподалеку. Но там лес, ничего не будет видно. Насколько метко поразят орудия прямой наводки засеченные цели - не определить. Как двинутся штурмовые группы и стрелковые цепи - тоже. А раз так, то и не сможешь руководить ходом боя. Симоняк размышлял: Строить наблюдательный пункт в лесу даже не в трех километрах от берега, а в трехстах метрах - нет смысла. Его надо оборудовать прямо на берегу. Он сам набросал эскиз наблюдательного пункта - небольшого тоннеля, врезанного в откос берега. Конечно, место было не безопасное. Симоняку говорили: Ведь это под прямым прицельным огнем врага. Но он считал, что возможность видеть поле боя искупает опасность. Симоняк передал эскиз командиру саперной роты лейтенанту Александру Карабанову, знакомому ему еще по Ханко.
– Сделаете?
– Построим.
И через десять дней Симоняк с нового НП рассматривал в стереотрубу левый берег Невы.
Операция готовилась тщательно, скрупулезно, но у Симоняка всё время было чувство, что еще что-то он недоделал. Он снова и снова отправлялся в части или наведывался в штаб фронта.
Лед на Неве нарастал медленно. Саперы ежедневно замеряли его толщину,. и Симоняк покачивал головой: тонковат, не выдержит тридцатьчетверок - средних танков, которые придавались дивизии.
В инженерном управлении фронта ломали голову над тем, как переправлять танки через Неву. Сперва инженеры предлагали: после форсирования реки пехотой и захвата ею плацдарма взорвать лед и навести понтонный мост. Говоров забраковал это предложение:
– Много нужно времени, сил, средств... Нельзя ли придумать что-нибудь попроще?
Попробовали вмораживать в лед тросы, армировать его, но опыт оказался неудачным.
После долгих расчётов два инженера - Леонид Смаглий и Лев Баршай предложили новое решение: по льду проложить деревянные брусы двумя рядами, как рельсы, просверлить брусы и лед, пропустить штыри и соединить болтами. Мороз всё скрепит, получится нечто вроде деревянно-ледяных балок, способных выдержать большую тяжесть.