Генерал Скобелев. Казак Бакланов

Корольченко Анатолий Филиппович

— Хотя и ускоренная, но потеряем время, — нашлись противники.

— Зато сохраним людей, — ответил генерал.

Смысл ускоренной осады заключался в постепенном приближении к крепости путем рытья траншей — параллелей и подземного подрыва крепостной стены.

На запрос из Тифлиса, требующего ускорения штурма и более решительных действий, Скобелев ответил: «Взятие Геок-Тепе есть дело серьезное. Неприятель решил драться упорно и все подготовил». И кавказское командование, получив такой ответ, не стало уже торопить.

Первую параллель

оборудовали в южной стороне в полуверсте от крепости. В правой части действовал отряд Куропаткина, в левой — полковника Козелкова. На флангах артиллеристы расположили орудия, оборудовав для них укрытия. Солдаты действовали споро, дружно, и к вечеру работа была завершена. Неприятель пытался помешать, обстреливая солдат из ружей, но траншея была глубокой, в рост человека, и пули попадали в бруствер, не причиняя никому вреда. Ночью новая смена во многих местах начала рыть «усы» в сторону крепости. Чтобы иметь меньше поражений, рыли с изломами. Однако это не спасло: расстояние до крепостной стены уменьшилось, и пули текинцев достигали цели. Появились убитые, раненые.

Через несколько дней была готова вторая параллель, но и она не была последней. Решили создавать еще и третью, с которой бы штурмующие отряды бросились в атаку.

В крепости девять ворот, часть их расположена на противоположной стороне, обращенной к пустыне, откуда к осажденным могло подойти подкрепление. На это рассчитывал Тыкма-сардар. Там, неподалеку от крепости, выросло полевое укрепление Курганчи. Вокруг возвели стены, внутри устроили глиняные заборы. Разведка установила, что в нем засел один из помощников Тыкма-сардара отважный Куль-батыр с полутысячью воинов-текинцев.

— Курганчи нужно взять, — сказал Михаил Дмитриевич своему заместителю.

— То же хотел предложить и я, — ответил седоусый, с иссушенным ветрами и зноем лицом генерал Петрусевич, вся служба которого прошла в Закаспийском крае. — Надеюсь, к утру управлюсь. Возьму пять сотен казаков да два орудия.

Ночь на 23 декабря выдалась неожиданно теплой и туманной. Предупрежденные о деле казаки стали готовиться задолго до наступления темноты. Заточили шашки, подготовили коней. Артиллеристы густо смазали колесные ступицы пушек и зарядных ящиков, чтобы не скрипели, когда тронутся. По старому русскому обычаю казаки помылись, надели чистое белье. Грамотеи при свече свечей писали письма на Дон, содержание которых заключалось в приветах многочисленной родне да скупых строчках о своем благополучии.

— Отбой! Всем на покой! — обходя казачьи палатки, говорил старый генерал.

Их подняли глубокой ночью. В темноте заседлали коней.

— Ну, детушки, с богом! — генерал Петрусевич сел верхом и повел сотни к Курганчи.

Двигались не прямиком, а в обход, чтоб скрыть замысел и достигнуть в атаке внезапности. Не доезжая до укрепления, спешились в лощине, направились к цели.

Тьма дрогнула, обозначились деревья сада, через который казаки шли. Вот показалась вдали стена Курганчи. Короткое

последнее напутствие: какой сотне куда наступать.

Но все предосторожности оказались напрасны: неприятель был наготове. То ли догадался о нападении по проведенной накануне русскими разведке, то ли лазутчик донес. Едва казаки приблизились к крепости, как загремели выстрелы. Палили со стены, а потом их контратаковали справа и слева. Рявкнули картечью пушки.

Первыми же выстрелами был сражен генерал Петрусевич. Пуля угодила ему в грудь.

— Вперед, детуш… — не договорив, он затих.

Возникла сумятица.

— Генерал убит! Убит!

Этим воспользовался неприятель. Тяжелые ворота, которыми тщетно пытались казаки овладеть, вдруг распахнулись, и оттуда вынеслась конница. Врубившись в пешие ряды, всадники вовсю действовали кривыми саблями, пытаясь пробиться к телу генерала и захватить его.

Часть конницы повернула к лощине, где находились казачьи кони. Кто-то закричал:

— Спасай коней!

Но тут на помощь подоспели пехотные роты. Выстроившись на пути всадников, они открыли по ним залповый огонь, заставив их повернуть.

В схватке кроме генерала погибло двадцать человек, еще вдвое больше было ранено. Хоронили в тот же день, в общей могиле.

— В одном деле они положили головы, в одной могиле лежать, — сказал Михаил Дмитриевич, с трудом сдерживая слезы. — Пусть земля им будет пухом.

Возвратившийся из персидской базы Гродеков предложил возглавить новую атаку Курганчи, но Скобелев не согласился. Он не скрывал горечи неудачи. Потерять столько солдат и даже генерала из-за какой-то калы!..

Отряд небольшой, оторван на значительное расстояние от баз и гарнизонов, рассчитывать на помощь не приходится, а потому на счету каждый солдат.

— Не станем рисковать. Нужны силы для штурма, — ответил он Гродекову. — Крепость должна пасть, или все мы ляжем у стен ее.

После схватки у Курганчи начальника ее гарнизона Куль-батыра возвели в герои, а Тыкма-сардар воспрял духом. Он собрал в крепости большой совет — маслахат.

— Мы драться умеем, тому подтверждение победа у Курганчи. И совсем нам не страшен Ак-паша со своим войском. Сразили седого генерала, снесем голову и Ак-паше. И не будем ожидать, когда он нападет, отныне мы первыми его атакуем, — говорил Тыкма.

— У него много пушек, — высказал кто-то.

— А у нас втрое больше храбрецов. А еще больше всадников, — ответил сардар.

— Он подбирается к стенам, чтобы их разрушить, а, может, даже и проникнуть в крепость. Они словно мыши в норах.

— Мы не позволим приблизиться им дальше рва. А потому повелеваю день и ночь не смыкать глаз, следить за ними, быть наготове.

После долгих разговоров пришли к согласию в один из ближайших дней предпринять нападение, перебить наглецов в их траншеях, чтоб впредь неповадно было продолжать работы. Тут же разработали план нападения, определили силы, поставили задачи.