Генерал Скобелев. Казак Бакланов
Шрифт:
Вообще текинцы отличались храбростью и не терпели зависимости. Это были люди, проводившие жизнь в кочевье, однако в отличие от соседствующих туркмен не очень любили трудиться, большей частью занимаясь разбоем и чиня козни мирным племенам, даже живущим за Копет-Дагом персиянам. Выведенные из себя набегами северных соседей, персияне снарядили против текинцев целую армию в сорок три тысячи человек пехоты и конницу с тридцатью пушками.
— Без победы не возвращайтесь, — строго сказал главному начальнику шах. — Спалить и развеять по ветру осиное гнездо.
Узнав об этой угрозе,
И в прошлом году текинцам удалось добиться победы у крепости Геок-Тепе, на этот раз над русским отрядом. В их руки попало много солдат, от продажи которых текинцы имели немалую выручку. Уверенные в своей силе и безнаказанности, они становились грозой для всего населения Закаспийского края.
Скобелев раньше встречался с текинцами, знал их сильные и слабые качества, однажды даже чуть не поплатился жизнью. Произошло это под Красноводском, когда он был еще капитаном и только постигал трудности службы в этом безводном краю. Их небольшой отряд ушел вперед, оторвавшись почти на суточный переход от главных сил. У одного из колодцев расположились на ночлег. С целью обезопасить солдат выставили охранение, вперед направили разведывательный дозор. Возвратившись, офицер доложил, что вокруг ни души, спокойно. С тем и отошли на покой. А на рассвете в лагере вдруг поднялась стрельба.
Михаил Дмитриевич приказал сыграть тревогу, полуодетый выскочил из палатки. В лагере творилось необъяснимое. Носились всадники, от них отбивались и отстреливались солдаты, в беспорядке гремели выстрелы. Протрубив начало сигнала, трубач тут же упал, как подкошенный.
— Ко мне! Все ко мне! — подал команду капитан Скобелев, надеясь возглавить оборону.
И тут он услышал вблизи себя, у головы, непонятный свистящий шелест. В следующий миг руки и тело его оказались перетянутыми, и он едва устоял от резкого толчка.
И лишь увидев на себе веревку, понял, что угодил в аркан текинца. Тот, сидя в седле, тянул веревку.
«Все. Конец», — пронеслось в сознании Михаила Дмитриевича. В этот самый миг он услышал выстрел и почувствовал, что веревка ослабела. Текинец падал с седла.
— А вот так мы тебя! — воскликнул донской казак Митюхин, служивший при Скобелеве ординарцем.
Тогда нападение текинцев удалось отбить, но оно на всю жизнь осталось в памяти.
Будни
Гремя по ступеням сапогами, казак взбежал на крыльцо и едва не столкнулся со Скобелевым. Увидев генерала, выпучив глаза, застыл в стойке, выпалил единым духом:
— Ваше превосходительство, бяда, текинцы двоих наших зарубили, мне подвязло бяжать…
— Смир-рно! — неожиданно подал команду генерал, строго глянув
И опешивший казак стал поспешно поправлять сползшую пряжку ремня, одернул тужурку, попытался застегнуть крючок и оторвал его.
— Успокоился? — спросил генерал. — Теперь толком докладывай. Ты кто?
— Казак донского полка Байдуков, ваше превосходительство, вожу почту.
— Что же случилось?
— Казака нашего, Коломийцева, убили.
— Где? Когда?
— А на перевале, третьего дня. Откуда и прибрели.
— Не торопись, казак, расскажи все толком.
Им вручили почтовые сумы, приказав доставить их в. дальний гарнизон. Выехав затемно, они двигались весь день и к вечеру выбрались к перевалу. Полпути осталось позади. И тут прогремел выстрел.
Коломийцев упал на землю. Не растерявшись, Байдуков и Демин залегли, открыли ответный огонь. Нападавших было больше, и казакам наверняка пришлось бы худо, но удалось подстрелить главаря шайки. Его с воплями унесли в укрытие, а оттуда увезли прочь.
Напуганные пальбой лошади казаков разбежались, и удалось найти только одну, с притороченными сумами. Коломийцев был мертв, пуля угодила прямо в грудь.
— Надобно похоронить, — предложил Демин.
Орудуя шашками, они стали рыть могилу, горстями выгребая землю. Трудились споро, опасаясь, как бы самим не оказаться схваченными. Была уже ночь, когда они уложили боевого товарища на дно могилы, прикрыли лицо платком, связали тесьмой на груди непослушные руки. Поспешно засыпали землей, молча перекрестились у земляного холмика. Был человек — и нет его.
И вот только что, наконец, добрались до своих…
— Почему же товарища сюда не доставили? Не гоже оставлять его в степи, хотя и в могиле, — высказал неудовольствие Михаил Дмитриевич.
Он, конечно, понимал состояние казаков, когда они находились на перевале, но долг обязывал принять меры. И он предложил Гродекову немедля послать на перевал казаков, а с ними и доктора, чтобы перезахоронить погибшего. В тот же день казаки, а с ними и доктор выехали. Ничто не предвещало опасности. Они уже были у могилы, когда вдруг на ближайшем гребне появилась большая группа неприятеля. Казаки едва успели укрыть лошадей и залечь, как, открыв частую стрельбу, текинцы бросились на них. И с ближайшего холма перешли в атаку.
Тринадцать человек открыли по наступавшим огонь. Залпы хлестко гремели среди холмов, поражая неприятеля. Но несли потери и казаки. Вначале был убит Демин и еще один ранен. Потом погиб доктор. Сблизившись, текинцы бросились в атаку, залповый огонь отбросил их. Неся потери, они откатились на исходные позиции. Дважды был ранен Иван Кучир, но продолжал сражаться. Третья пуля угодила ему в лоб. Еще быт ранен казак Дудка. За старшего остался Байдуков. Сражение на перевале длилось целый день. Силы обороняющихся были на исходе, когда вдруг в тылу текинцев послышались выстрелы и крики «ура». Это подошла на выручку со стороны Вами 10-я рота Самурского полка. Атакой с тыла она вынудила противника бежать.