«Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи

Бузинин Сергей Владимирович

Просидев сутки за решеткой в ожидании смертного приговора, Арсенин свыкся с мыслью, что жить ему осталось не более недели. И теперь, после обретения столь неожиданной для себя свободы, кипятящее кровь возбуждение принимало различные формы, правда, все больше язвительные. Вполне возможно, его жизнь оборвется уже этой ночью, но погибнуть на бегу, неизвестно когда и отчего, гораздо лучше, чем бессильно ожидать заранее известный тебе смертный час.

– Ой! Я дико извиняюсь, господин капитан,– злорадно улыбнулся Корено.– Но я-таки с детства мечтал, шоб наш околоток ушел в небо искрами, и не без моего участия. Таки там оно не срослось, мы здесь, и наши поцы в Одессе не будут иметь себе забот за погорельцев. Таки не будем себе отказывать в маленьком удовольствии и пустим красного петуха до этой хибары?! Подпалим, а?!

– Вы,

любезный, никак все тайные тропки в этом городишке успели изучить? – скептически поморщился Арсенин.– Что вы говорите? Нет? Вот и я как-то не сподобился. А значит, мой юный друг, если мы осуществим вашу детскую мечту, нам придется весело шагать по центральным бульварам, наблюдая, как к горящему околотку дружно несутся товарищи покойных из морской полиции, военные патрули и прочие пожарные. Так что поберегите спички, они нам в пути до Лоренсу-Маркиш пригодятся.

Корено повертел по сторонам головой и, не найдя поддержки у товарищей, огорченно сплюнул на пол, но продолжить спор с капитаном не решился.

– Так, господа! Как мы все успели убедиться, грабеж – дело увлекательное, но уж больно оно у нас затянулось.– Арсенин кинул беглый взгляд на брегет и подхватил с пола винтовку.– Забираем добро и прощаемся с сим гостеприимным заведением.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

17 ноября 1899 года. Дурбан

Четверо моряков, ощетинившись стволами во все стороны и ощупывая настороженными взглядами пространство, пробирались по улицам. Пару раз, избегая встречи с патрулями, они сворачивали в окрестные дворы, в результате изрядно заплутали и потеряли немало времени, выбираясь на более-менее знакомые улицы. Брегет показывал уже начало четвертого часа, когда Арсенин с досадой отметил, что вместо окраин компания вышла чуть ли не в самый центр города. Вспоминая карту из кабинета полицейского инспектора, Арсенин ненадолго остановился. Воспользовавшись кратковременной остановкой, Троцкий решил перемотать портянку и устало плюхнулся на обочину, поглядывая вслед товарищам. Едва он успел снять сапог, как неподалеку послышался мерный топот конских копыт, сопровождаемый легким поскрипыванием колес. Озабоченно наблюдая за суетливыми движениями Льва, Арсенин махнул рукой, приказывая оставаться на месте и спрятаться. Троцкий понял команду с точностью до наоборот и, подхватив с земли свои пожитки, рванулся через проезжую часть. В тот же момент из-за угла дома показалась пролетка, управляемая мужичком в мундире Корнуоллского полка легкой пехоты. Заметив человека, перебегающего дорогу, возница натянул поводья и, пытаясь рассмотреть, кому там еще не спится, приподнялся на козлах.

Арсенин, тихо шипя от злости на Троцкого, неизвестного ему любителя ночных прогулок и на себя, любимого, поднял ствол винтовки, ловя в прицел фигуру кучера. Скоба предохранителя едва успела с тихим щелчком уйти вниз, как сбоку от капитана к дороге метнулся Туташхиа. Ремень кнута со змеиным шипением рассек воздух, и кусок свинца, вшитый в его охвостье, с глухим стуком проломил висок англичанина. Кучер еще падал на землю, когда из-под тента пролетки послышалась приглушенная ругань, и с пассажирского сиденья поднялся морской офицер с револьвером в руке. Мгновенно отреагировав на новую угрозу, абрек метнул кинжал, и человек, надсадно хрипя, рухнул в глубь коляски.

– Это кому ж дома-то не сиделось? – вполголоса пробормотал Арсенин, подходя к коляске.– Комендантский час, как-никак… А еще говорят – британцы нация законопослушная. Соблюдали бы правила – жили бы себе и жили.

– Дато! С такими талантами вам надо иметь выступлений до цирка! – уважительно прошептал Корено, пораженный сценой молниеносной и бесшумной расправы.– Не хочу бить хвостом по полу, но скажу, шо мне ни разу не приходилось слышать за такой номер, а шобы видеть, так и еще меньше. Зато теперь можно хабар не на себе переть, а с шиком-блеском и докуда надо в тарантасе прокатиться?!

– Подсветите мне, Николай,– угрюмо буркнул Арсенин, забираясь в пролетку.– Хоть погляжу, кому спасибо сказать надо да заупокойную заказать. Вот это называется – свиделись! – удивленно протянул капитан, рассмотрев лицо покойного.– Перси Скотт собственной персоной! Дато! Тебе мое горячее спасибо! Это ведь по его приказу меня чуть не вздернули… Ладно, De mortuis aut bene aut nihil [40] .

Николай подсказал хорошую идею, грузимся, господа, грузимся. Э-э-э, нет! – остановил он Троцкого, собиравшегося скинуть труп коменданта на землю,– здесь мы следить не будем, не дай бог, кто раньше времени заметит. Местечко поукромнее выберем, там и сбросим. А сейчас вы с Корено кучера на задки забросьте и поедем. Да! Чуть не забыл. Кто умеет парой управлять?

40

О мертвых или хорошо, или ничего (лат.).

Они уже добрались практически до окраины города, когда Троцкий, все это время стоявший на подножке, тронул Туташхиа, сидящего на козлах, за плечо и ткнул пальцем куда-то вправо.

Выглянув из-под тента, Арсенин выдавил смешок. Саженях в пяти от обочины за невысокой деревянной оградой расположился невзрачный домик из серо-желтого кирпича, на фасаде которого громоздилась вывеска с надписью: «Colonial produce». Резонно рассудив, что от судьбы не уйдешь, а имеющихся припасов для долгого пути не хватит, капитан приказал подъехать поближе к лавке.

Пока Троцкий прятался в ближайших кустах, чтобы иметь возможность предупредить друзей о возможной опасности, а Арсенин и Корено, рассуждая, как перегнать пролетку подальше от дороги и поближе к магазину, спорили шепотом и отчаянно жестикулировали. Туташхиа, не желая отвлекать спорщиков, в одно движение перемахнул через забор и замер, настороженно вглядываясь в темноту. Через пару мгновений откуда-то из-под высокого крыльца, рыча и брызжа слюной по сторонам, к нему рванулась желто-рыжая туша огромного бурбуля. Развернувшись лицом в сторону несущегося зверя, Дато вынул кинжал и, чуть нагнувшись вперед, расставил ноги пошире. Дождавшись, когда пес, лязгнув клыками, вытянется в броске, абрек плавно и быстро перетек в сторону, полоснув на ходу зверюгу по горлу. Не обращая более никакого внимания на бьющегося в агонии пса, Туташхиа убрал засов и отворил ворота.

– Очень интерэсный, я вам скажу, домина,– хмыкнул Корено, подойдя к крыльцу.– И мне-таки до жути любопытно, шо за брульянты хозяин заховал до той лавчонки, шо побеспокоился и за бобика размером с теленка и с клыками шо у тигры, и за решетки. Да еще запустил внутрь какого-то поца, как будто оно ему надо.

– С чего вы взяли, Николай, что внутри кто-то есть? – мельком осмотрев дом, полюбопытствовал Арсенин.

– Я вас умоляю, Всеслав Романович, не делайте мне смешно! – Корено, состроив хитрющую рожу, просительно сложил ладони перед грудью.– Если вы еще не забыли, то я таки с Одессы и немножко знаю за налеты! Эта халабуда [41] категорически закрыта, замок с ней ушел отдыхать до дома. Таки ктой-то зашел сюдой вечером, заперся снутри и мирно давит себе на подушку! И если мы хотим узнать за гешефты этого балабуза [42] , таки нужно найти себе хорошую железяку и отправить решетку погулять до низу!

41

Дом (одесс. жаргон).

42

Хозяина (одесс. жаргон).

– Боюсь, с наличием железок у нас проблема,– задумчиво обронил Арсенин.– Винтовками решетку не сломаешь, а бакового щита [43] я здесь не наблюдаю…

– А может, напугаем его? – задумчиво произнес Троцкий, высунувшись из кустов.– Бахнем пару раз из винтарей по окнам да поорем чего-нибудь жуткое…

– Стрелять мы, пожалуй, не будем,– оживился Арсенин,– а вот напугать попробуем.

Приняв решение, капитан подошел вплотную к дому и, громко забарабанив кулаками по двери, заорал на английском:

43

Место для размещения багров и прочего инструмента на судне.