Генералиссимус
Шрифт:
Гитлер просто затрясся от ярости:
– Как вы смеете говорить мне подобные вещи? Вы что думаете, что я веду войну не для Германии? Вся моя жизнь - в борьбе за интересы Германии.
Желая избавить фюрера от продолжения этой неистовой ярости, Геринг взял Гудериана за рукав и увел в соседнюю комнату. Через некоторое время Гудериана снова вызвали к фюреру, и он, не видя никаких других выходов из создавшегося положения, опять стал настаивать на своем, требуя собрать все возможные резервы, и особенно из Прибалтики, для подготовки к обороне Берлина. Сцена ярости опять повторилась. Лучше я покажу ее в описании самого Гудериана: "Он стоял передо мной с поднятыми
Гитлер с доводами не согласился, а начальник генерального штаба после этого совещания, еще раз оценив создавшуюся обстановку и подсчитав все возможности, которые появятся после сбора сюда резервов с других направлений, пришел к выводу: "По моим расчетам, которые основывались на данных о противнике, добытых генералом Геленом, русские смогут ежедневно перебрасывать к Одеру до четырех дивизий. Значит, чтобы наступление имело вообще какой-нибудь смысл, его нужно провести с молниеносной быстротой, пока русские не подтянут крупные силы или пока они не разгадали наших намерений".
На очередном совещании Гудериан с еще большей настойчивостью стал доказывать Гитлеру необходимость проведения именно такой операции: удар во фланг! Разговор проходил в присутствии командующего армией "Висла" рейхсфюрера СС Гиммлера, командующего 6-й танковой армией Зеппа Дитриха и заместителя начальника генерального штаба генерала Венка. Не надеясь, что Гиммлер, будучи человеком не очень компетентным в чисто военных вопросах, справится с таким контрударом, Гудериан предложил прикомандировать к штабу Гиммлера своего заместителя генерала Венка. Гиммлер стал доказывать, что этот контрудар осуществить пока невозможно, потому что не подвезли достаточного количества боеприпасов и горючего. А Гудериан, понимая, что уходит время и что скоро весь его замысел будет вообще никому не нужен, стал настаивать на своем:
– Мы не можем ждать, пока разгрузят последнюю бочку бензина и последний ящик со снарядами. За это время русские станут еще сильнее.
В разговор вмешался Гитлер:
– Я запрещаю вам делать мне упреки в том, что я хочу ждать!
– Я не делаю вам никаких упреков, но ведь нет никакого смысла ждать, пока разгрузят все предметы довольствия. Ведь мы можем упустить подходящее время для наступления.
– Я уже вам только что сказал, что не желаю слышать ваших упреков в том, что я хочу ждать!
– Я вам только что доложил, что я не хочу делать вам каких-либо упреков, я просто не хочу ждать.
– Я запрещаю вам упрекать меня за то, что я хочу ждать.
– Генерала Венка следует прикомандировать к штабу рейхсфюрера, иначе нет никакой гарантии на успех в наступлении.
– У рейхсфюрера есть достаточно сил, чтобы справиться самому.
– У рейхсфюрера нет боевого опыта и хорошего штаба, чтобы самостоятельно провести наступление. Присутствие генерала Венка необходимо.
– Я запрещаю вам говорить мне о том, что рейхсфюрер не способен выполнять свои обязанности.
– Я все же вынужден настаивать на том, чтобы генерала Венка прикомандировали к штабу группы армий и чтобы он осуществлял целесообразное руководство операциями.
Эту достойную коммунальной кухни перепалку Гудериан комментирует следующим образом: "Гитлер с покрасневшим от гнева лицом, с поднятыми кулаками стоял передо мной, трясясь от ярости всем телом и совершенно утратив самообладание. После каждой вспышки гнева он начинал бегать взад и вперед по ковру, останавливался
После такой перепалки Гитлер убежал в угол комнаты к камину и некоторое время стоял там, чтобы отдышаться. Затем он вернулся и почти спокойно сказал, обращаясь к рейхе-фюреру:
– Итак, Гиммлер, сегодня ночью генерал Венк приезжает в ваш штаб и берет на себя руководство наступлением.
Затем он повернулся к Венку и приказал:
– Вам, генерал Венк, немедленно отправиться в штаб группы армий "Висла".
Сказав это, Гитлер сел на стул, пригласил Гудериана сесть рядом и, даже чуть улыбнувшись, сказал:
– Пожалуйста, продолжайте ваш доклад. Сегодня генеральный штаб выиграл сражение.
Но Венку не суждено было оправдать доверие Гудериана. 16 февраля 3-я танковая армия генерал-полковника Рауса нанесла удар во фланг Жукова, 17 февраля Венк приехал в ставку Гитлера, для того чтобы сообщить об успехах этого наступления. Но он слишком переутомился при организации контрудара, да и дорога к Гитлеру, и доклад Гитлеру отняли немало сил. Венк очень устал. И когда он возвращался на машине в Штетин, то заметил, что шофер его чуть не падает оттого, что не выспался. Венк пожалел водителя, сел за руль, но через некоторое время сам заснул, и автомобиль ударился на мосту о заграждение. В результате Венк сильно разбился. Несколько недель он лежал в госпитале. Вместо него Гудериан назначил Кребса, бывшего начальника штаба у фельдмаршала Моделя. Это был типичный штабной генерал, который почти не командовал соединениями в боях на фронте, но никого другого под рукой не было, и Гудериану пришлось назначить его. Опытный штабной работник Кребс на первом же докладе так умело преподнес Гитлеру успехи развивающегося контрудара, что Гитлер наградил его "Дубовыми листьями к Кресту".
Но, как известно, никакими умелыми докладами поправить положение на фронте невозможно, и контрудар не достиг успеха и не оправдал надежд, которые на него возлагались. Адоклады из штаба группы армий "Висла" стали приходить нерегулярно. Видно, многоопытный Кребс побаивался теперь докладывать о неудачах в действиях войск. Связаться по радио Гудериану тоже не удавалось, чтобы получить подробную информацию, и поэтому он сам решил выехать в штаб группы армий "Висла".
Начальник штаба Гиммлера генерал Ламмердинг, тоже эсэсовец, после обычных приветствий первое, что сказал Гудериану, это:
– Вы не можете освободить нас от нашего командующего?
– Это дело СС. Он ваш рейхсфюрер. А кстати, где находится главнокомандующий?
– Рейхсфюрер болен и находится в санатории Хоэнлыхен. Там его лечит личный врач профессор Гебхардт.
Гудериан отправился в этот санаторий н был удивлен, что Гиммлер с незначительным заболеванием, что-то вроде насморка, покинул свои войска и в тяжелые дни уделяет себе такое внимание. Это поведение Гиммлера еще больше прибавило неуважения к нему со стороны начальника генерального штаба, и он открыто сказал рейхсфюреру, что тот занимает слишком много всевозможных должностей: начальник германской полиции, имперский министр внутренних дел, командующий армией резерва, командующий группой армий "Висла"... Все это требует много времени, нервов и здоровья, в чем Гиммлер еще раз, наверное, убедился. И, чувствуя, что неудачи на фронте пугают самого Гиммлера и он с удовольствием избавился бы от должности командующего, Гудериан предложил: