Генералиссимус
Шрифт:
– Мне кажется, вам следует отказаться от должности командующего группой армий и заняться выполнением других своих обязанностей.
– Об этом я не могу сказать фюреру. Он не даст своего согласия.
– Тогда, разрешите, я скажу ему об этом.
Гиммлер согласился. В тот же вечер Гудериан убедил Гитлера, что Гиммлер не очень-то успешно командует группой армий "Висла" и многие неудачи происходят только потому, что он не компетентен в военном отношении. Гитлер дал со-[ласие на его замену. Командующим группой армий был назначен генерал-полковник Хейнрици.
Очередная
– В первую мировую войну во Фландрии расходовалось для такой же операции в десять раз больше артиллерийских боеприпасов.
Гудериан пытался защитить генерала Буссе:
– Но Буссе не располагал большим количеством боеприпасов, а потому и не мог израсходовать больше того, что у него было.
– Тогда вам следовало бы об этом позаботиться!
28 марта на доклад к Гитлеру прибыл Гудериан, и сюда же был вызван генерал Буссе. Гитлер приказал генералу Буссе первым сделать доклад об обстановке. Но не успел тот сказать и нескольких фраз, как Гитлер тут же прервал его и стал упрекать в неудачах, опять-таки заявляя, что одной из причин был малый расход боеприпасов.
Гудериан не выдержал:
– Разрешите прервать вас. Вчера я обстоятельно докладывал как в устной, так позже и в письменной форме, что генерал Буссе не виноват в неуспехе наступления под Кюстрином. 9-я армия использовала все боеприпасы, которыми она располагала. Войска выполнили свой долг. Об этом говорят их слишком большие потери. Поэтому я прошу не делать генералу Буссе никаких упреков.
Наступило молчание, которое Гитлер прервал спустя некоторое время:
– Я прошу всех, кроме генерал-полковника, покинуть помещение!
Все быстро вышли из кабинета Гитлера. Фюрер продолжил:
– Генерал-полковник Гудериан! Ваше здоровье говорит о том, что вы нуждаетесь в немедленном шестинедельном отдыхе!
Гудериан вскинул руку в гитлеровском приветствии и громко отчеканил:
– Я ухожу в отпуск!
– и пошел к двери. Однако, когда он дошел до двери, Гитлер сказал:
– Пожалуйста, останьтесь же до окончания доклада.
Гудериан вернулся на свое место, были приглашены другие участники совещания, и доклад об обстановке продолжился. Больше Гитлер никаких выпадов в адрес генерала Буссе не допускал. Для того чтобы смягчить обстановку и показать, что ничего особенного не произошло, Гитлер несколько раз спрашивал мнение Гудериана по поводу обсуждавшихся вопросов.
После завершения совещания в кабинете остались Гудериан, Кейтель, Йодль и Бургдорф. Гитлер сказал, пытаясь сгладить размолвку:
– Пожалуйста, подумайте о восстановлении своего здоровья. За шесть недель обстановка станет критической. Тогда вы мне и будете особенно нужны. Куда вы хотите поехать?
Кейтель посоветовал:
– Поезжайте в Бад-Либенштейн. Там так прекрасно.
– Там уже американцы, - сердито буркнул
– Ну, тогда в Гарц, в Бад-Заксель, - как ни в чем не бывало предложил заботливый фельдмаршал.
– Благодарю вас, фельдмаршал. Я как-нибудь сам выберу место для отдыха. Причем такое, какое противнику не удастся запять в течение сорока восьми часов.
Подняв еще раз руку для приветствия, Гудериан вышел из кабинета фюрера.
На том служба одного из многолетних, очень опытных наших противников закончилась. Больше он в руководстве боевыми действиями не участвовал. 10 мая после подписания безоговорочной капитуляции Гудериан сдался в плен американцам.
Приближалось время завершающего сражения в этой войне - Берлинской операции.
На подступах к победе
Сталину стало известно: пользуясь отсутствием упорного сопротивления гитлеровцев на Западном фронте, ввиду того, что все силы были брошены на восток, против русских, союзники решили первыми взять Берлин, хотя по ялтинским соглашениям Берлин входил в зону оккупации советских войск.
Черчилль писал Рузвельту:
"Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и что в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять. Это кажется разумным и с военной точки зрения".
Сталин решил срочно провести Берлинскую наступательную операцию силами двух фронтов: 1-го Белорусского (Жуков) и 1-го Украинского (Конев). Он дал указание Генеральному штабу приступить к разработке плана операции согласно его замыслу.
Штеменко пишет: "У нас в Генеральном штабе к тому времени были уже разработаны все основные соображения по Берлинской операции".
Отметим, что Сталин, уже приняв такое решение, приказал вызвать Жукова.
В своей книге, в главе, предшествующей рассказу о Висло-Одерской операции, маршал отметил следующее: "В конце октября и начале ноября 1944 года мне пришлось по заданию Верховного Главнокомандующего основательно поработать над основными вопросами завершающей кампании войны, и прежде всего над планами операций на берлинском направлении".
Жуков являлся заместителем Верховного и, в соответствии со своим служебным положением и по прямому поручению Сталина, делал такие разработки вместе с Генеральным штабом.
7 марта Сталин еще раз вызывает Жукова с фронта. Они встретились на даче Сталина. Верховный рассказал Жукову о Ялтинской конференции. Но главное, для чего он вызвал маршала с фронта, было в другом:
– Поезжайте в Генштаб и вместе с Антоновым посмотрите расчеты по Берлинской операции, а завтра в 13 часов встретимся здесь же.