Генералиссимус
Шрифт:
В конце октября 1942 года в Москву был вызван Игорь Курчатов. Он прибыл из Казани, куда был эвакуирован Ленинградский физико-технический институт, бывший одним из центров научных исследований механизма деления тяжелых ядер урана. Его пригласил С. Кафтанов, который вручил профессору солидный пакет секретных материалов о ходе ведущихся и Великобритании работ по урановой проблеме. Эти документы поступили из Разведуправления Красной Армии. Кафтанов попросил Курчатова оценить данные, добытые военными разведчиками...
В столице Курчатову был предоставлен номер в гостинице "Москва", в котором он и работал с
Больше недели профессор Курчатов тщательно и увлеченно изучал материалы, раскрывающие работу британских ученых по цепной реакции в уране, профессор решил срочно подготовить докладную записку председателю Совета народных комиссаров СССР Молотову. 27 ноября 1942 года он завершил работу над этим документом. Сделав подробную оценку содержания документов, добытых военной разведкой, Курчатов завершил свой анализ смелым по тем временам заключением. В него вошло 6 пунктов. Вот некоторые из них:
"1. В исследованиях проблемы урана советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает в данное время несравненно меньшей материальной базой для производства экспериментальных работ.
2. В СССР проблема урана разрабатывается менее интенсивно, а в Англии и в Америке - более интенсивно, чем в довоенное время...
3. Ввиду того, однако, что получение определенных сведений об этом выводе сязано с громадными, а может быть, и непреодолимыми затруднениями, и ввиду того, что возможность введенияв войну такого страшного оружия, как урановая бомба, не исключена, об этом выводе связано с громадными, а может быть, и непреодолимыми затруднениями, и ввиду того, что возможность введения в войну такого страшного оружия, как урановая бомба, не исключена, представляется необходимым широко развернуть в СССР работы по проблеме урана и привлечь к ее решению наиболее квалифицированные научные и научно-технические силы Советского Союза. Помимо тех ученых, которые сейчас уже занимаются ураном, представлялось бы желательным участие в работе профессора Алиханова А.И. и его группы, профессоров Харитона Ю.Б. и Зельдовича Я.Б., профессора Кикоина И.К., профессора Александрова А.П. и его группы, профессора Шальникова А.И.
6. Для руководства этой сложной и громадной трудности задачей предствляется необходимым учредить при ГКО Союза ССР под Вашим председательством специальный комитет, представителями науки в котором могли бы быть академик Иоффе А.Ф., академик Капица П.Л. и академик Семенов Н.Н."
Прочитав еще раз докладную записку, профессор Курчатов подписал ее и поставил дату - 27.11.42.
Эта докладная является первым документом И.В. Курчатова, относящимся к началу работ по созданию отечественного атомного оружия. Подготовить такой документ Курчатову позволили материалы, добытые в Великобритании сотрудниками военной разведки:
Молотов, прочитав докладную Курчатова, сделал на ней пометку: "Т(ов). Сталину. Прошу ознакомиться с запиской Курчатова. В. Молотов. 28.XI."
Предложения профессора Курчатова проозвучали неожиданно и, несмотя на тяжелое положение
Сталин приказал незамедлительно собрать ученых-атомщиков. Оказалось, что многие из них воюют в действующей армии: К.А. Петржак - разведчик, Г.Н. Флеров - технарь, обслуживающий самолеты, И.В. Курчатов и А.П. Александров на флоте - ищут пути спасения кораблей от магнитных мин. На совещание Сталину прибыли старики, освобожденные от службы в армии по возрасту, да некоторые по брони. Среди них были академики А.Ф. Иоффе и В.И. Вернадский.
Первый, главный вопрос, который задал Сталин, был:
– Могут ли немцы или наши союзники создать атомную бомбу?
Ученые не знали, на какой стадии находятся эти работы за рубежом, но не отрицали, что они ведутся.
Сталин возмутился:
– Вот младший техник-лейтенант Флеров пишет с фронта, что надо незамедлительно заниматься созданием атомной бомбы, а вы, ученые-специалисты, молчите! (Геннадий Николаевич Флеров до начала войны работал вместе с Курчатовым.
– В. К.).
– Сколько надо времени и сколько будет стоить создание бомбы?
– наседал на ученых Сталин.
Академик Иоффе, понимая, что Сталина раздражать - дело опасное, но и обманывать не менее рискованно, ответил:
– Стоить это будет почти столько же, сколько стоит вся война, а отстали мы в исследованиях на несколько лет.
Но Сталин понимал - вопрос не только о бомбе, а о победе или поражении в войне, о судьбе государства. Все, за что брался лично Сталин, обретало соответствующий размах и получало необходимое обеспечение.
Берии он приказал:
– Возьмешь под личный контроль и под личную ответственность всю эту проблему.
Молотов в апреле 1942 года пригласил М. Г. Первухина, который тогда был наркомом химической промышленности и заместителем председателя Совнаркома, проинформировал его о встрече Сталина с учеными, о принятом решении по развертыванию работ и подчеркнул:
– Это личное поручение товарища Сталина, которое он просил меня передать тебе. Ты инженер-электрик и разберешься в этом скорее.
Молотов отдал Первухину объемистую папку, в которой были собраны документы и справки по атомным делам.
Так начинался наш атомный ("Манхэттенский") проект весной 1942 года, за три года до того, когда Трумэн и Черчилль пугали Сталина в Потсдаме сообщением об атомной бомбе и решили, что он ничего не понял.
Разведчики наши за эти годы сработали прекрасно. Они регулярно добывали и присылали в Москву многие результаты (формулы) исследований американских ученых. В Кремле была специальная секретная комната, где Курчатов - и только он один - знакомился с материалами, добытыми нашими агентами.
Кто же раскрыл тайны Бирмингемского университета, кто поддерживал контакты с британскими и американскими физиками, которые передавали военной разведке информацию по атомной проблеме?
Имя Клауса Фукса - талантливого ученого, который работал в США под руководством видного физика и руководителя научных исследований проекта "Манхэттен" Оппенгеймера, теперь хорошо известно. Он также известен как один из самых ценных агентов нашей разведки. Но сегодня практически никто не знает, кто и как привлек Клауса Фукса к сотрудничеству с советской разведкой.