Генералиссимус
Шрифт:
Но письмо осталось без ответа, и Майрановский посылает Берии очередное послание, он намекает, что пригодится еще и в будущем, что у него есть разработки более эффективные (чем использованные раньше!):
"...У меня есть предложения по использованию некоторых новых веществ: как ряда снотворного, так и смертельного действия - в осуществление этой вполне правильной Вашей установки, данной мне, что наша техника применения наших средств в пищевых продуктах и напитках устарела и что необходимо искать новые пути воздействия через вдыхаемый воздух.
Все эти, не осуществившиеся работы я готов передать в любое время по Вашему указанию.
Бутырская
Г. Майрановский.
Москва. 17 июля 1953 г.".
Эти обращения не помогли, решением Особого совещания при МГБ Майрановский Григорий Моисеевич был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями 193-17, пункт "а" и 179 Уголовного кодекса РСФСР, и приговорен к 10 годам тюремного заключения.
Однако и после объявления приговора Майрановский продолжал писать Берии:
"Глубокоуважаемый Лаврентий Павлович!
Вся моя сознательная жизнь была посвящена только одной цели: построению социализма-коммунизма. В юношеские годы (17-18 лет) я, случайно обманувшись, непростительно вошел в организацию "Бунда", где числился формально и не вел там никакой работы. Я никогда этого не скрывал. Разобравшись в ее буржуазно-националистической программе, я сбросил это "грязное белье" и, вступив в ВКП(б), с 1920 года вел активную партработу, проводил неуклонно генеральную ленинско-сталинскую линию партии большевиков, активно боролся против вылазок всяческих врагов (троцкистов, бухаринцев и проч.). Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов советской власти, в том числе и националистов всяческого рода (и еврейских)..."
Майрановскому было известно, что проводилась чистка органов НКВД от троцкистов-сионистов, поэтому он педалирует на то, что "своей рукой" уничтожал "и евреев".
Отметим нулевой морально-нравственный уровень подручного Берии и посмотрим, что говорит сам Лаврентий Павлович об этом преступлении.
Во время процесса на закрытом судебном заседании Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 18-23 декабря 1953 года, член суда Михайлов спросил Берию:
– Подсудимый Берия, в процессе предварительного следствия вы показывали: "Я признаю, что то, о чем свидетельствует Майрановский, является страшным, кровавым преступлением. Я давал Майрановскому задание о производстве опы-|'ов над осужденными к высшей мере наказания". Эти показания вы подтверждаете?
Берия: - Да, подтверждаю.
Дальше Берия подтвердил все жуткие подробности о работе секретной лаборатории.
Почему-то тогда ни у кого из членов суда не возник вопрос о причастности Берии к отравлению Сталина, хотя такое подозрение было бы вполне закономерным.
И, наконец, самое неопровержимое доказательство - признание самого Берии в убийстве Сталина!
Рассказал об этом Молотов. Я не раз хотел его расспросить о загадочной смерти Сталина, но не решался, уж очень вопрос был "щекотливый". Но после наших бесед в течение нескольких лет, после того, как Молотов стал доверять мне и даже просил организовать "конспиративные" встречи с друзьями, я однажды решился затронуть эту тему. Сначала не прямо, а наводящим вопросом:
– Говорят, Сталин умер не своей смертью. Молотов ответил не сразу. Подумал.
– Да, для таких подозрений есть основания.
– Называют даже конкретного убийцу - Берия. Вячеслав Михайлович опять довольно долго молчал.
– И это весьма вероятно. Может быть, даже не сам, а через своих чекистов или врачей.
Я чувствовал, что-то не
Без моего дополнительного вопроса он вдруг, как бы даже не для меня, стал вспоминать:
"- На трибуне Мавзолея 1 мая 1953 года произошел такой вот разговор. Берия был тогда близок к осуществлению своих замыслов по захвату власти. Он уже сам, да и все мы считали его самым влиятельным в Политбюро. Боялись его. Вся охрана вокруг была его ставленники. Он мог в любой момент нас ликвидировать. Но он понимал, что так поступать нельзя, народ не поверит, что все мы враги. Ему выгоднее превратить нас в своих сторонников. И вот, как бы напоминая, что произошло на пленуме после XIX съезда, когда Сталин хотел с нами расправиться, Берия, на трибуне Мавзолея, очень значительно сказал мне, но так, чтобы слышали стоявшие рядом Хрущев и Маленков:
– Я всех вас спас... Я убрал его очень вовремя". Можно ли верить Молотову, что Берия сказал такие слова? Я думаю, можно. Молотов очень крупная личность, он
понимал цену таким словам и вообще, всегда, на всех постах, знал вес и значимость каждого слова. Это не кухонный разговор. Он понимал, о чем говорит и с кем говорит. Эта фраза не повиснет в воздухе, она отложится в моей памяти, и я как писатель когда-то дам ей огласку, и страшный смысл ее войдет в историю.
О том, что Молотов решился на такое откровение, чтобы люди узнали правду, свидетельствует также его разговор с писателем Чуевым. Феликс опубликовал свою беседу с Молотовым на эту тему. Она изложена другими словами, но смысл тот же: Берия "убрал" Сталина.
факсимиле Маленкова, по своему усмотрению заверял документы, им самим же подготовленные.
Суханов мне рассказал о "тайной вечере" троицы и в подтверждение ее хранил в своем сейфе записи, которые делал Маленков при распределении ими должностей: Хрущева сделают Первым секретарем ЦК КПСС, Маленкова Председателем Совета Министров СССР, Берию - его замом и одновременно министром внутренних дел, с которым объединяется КГБ.
Берия был невысокого мнения о своих сообщниках, он считал, что недалекий Никита Сергеевич будет послушной марионеткой в его руках (в чем, кстати, очень просчитался); Маленков, безвольный и покорный (его звали между собой "Маланья"),тоже будет безропотно подчиняться. Ну и самый весомый аргумент единовластия Берии - сосредоточенные в его руках карательные органы, которые много лет по прихоти Берии отправляли на тот свет тысячи чем-то неугодных ему людей.
На этом же сговоре троицей было намечено ликвидировать предпринятое Сталиным расширение количества членов ЦК и созданный им Президиум ЦК в 25 членов. Они решили вернуться к старой иерархии: создать единый Президиум (как прежнее Политбюро), малочисленный и управляемый, в который вернуть исключенных, по предложению Сталина на XIX съезде, Молотова и Микояна.
Все это надо было провернуть срочно, пока еще Сталин дышал, опираясь на его авторитетное имя, оформить официально, для чего заговорщики назначили наследующий же день, 5 марта, совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР. В назначенное время в Свердловском зале Кремля на совместном заседании первым сделал сообщение о состоянии здоровья Сталина министр здравоохранения А. Третьяков. После него выступил Маленков.