Генеральный попаданец 2
Шрифт:
Реформы предполагали смену ориентации с тяжелой промышленности на легкую, главными направлениями стали строительство жилья и повышение уровня жизни. Был, например, подписан договор с Fiat о создании в Югославии сборочного производства автомобилей. Заморозили несколько сотен строек промышленных объектов тяжелой промышленности. За государством оставалось централизованное распределение инвестиционных ресурсов. Доля инвестиций в ВВП была высокой — около 34%, примерно соответствовала уровню СССР. Эта статья финансировалась за счет высоких налогов на предприятия. Частный бизнес дозволялся только мелкий — не более пяти наемных рабочих. Частными могли быть, например, такси или ресторан.
Реформы ускорились в середине 1960-х.
Югославская экономика показывала впечатляющий рост до конца 1970-х. С 1952-го по 1979-й ВВП увеличивался на 6% в год, а потребление на душу населения — на 4,5%. В 1956–1970 годах уровень жизни вырос втрое. Югославия превратилась в общество потребления.
Однако половинчатые и противоречивые реформы вели к накоплению дисбалансов. Так, в 1953–1960 годах торговый дефицит составлял 3% ВВП. Ситуация улучшалась за счет трансфертов югославов, уехавших работать за рубеж. Например, $1,3 млрд в 1971-м и $2,1 млрд в 1972 году. Новые предприятия почти не открывались. Частник не мог этого делать по закону, а государство фокусировалось на развитии и поддержании того, что есть. Банкротства были теоретически возможны, но правительство поддерживало убыточные производства, оттягивая на них ресурсы. Считается, что в конце 1970-х примерно 20–30% предприятий были нерентабельны и на них было задействовано 10% трудовых ресурсов страны.
В Югославии всегда была инфляция, но при Тито ее держали под контролем. В 1950-е она составляла не более 3% в год, в 1960-е — около 10%, в 1970-е — чуть меньше 20%. Рост цен резко ускорился после смерти Иосипа Броз Тито в 1980 году — до 40% в год до 1983-го, а затем и вовсе стал неконтролируемым. В 1987 и 1988 годах инфляция достигла трехзначных цифр, а в 1989-м переросла в четырехзначную гиперинфляцию.
Хотя трансферы югославских гастарбайтеров росли очень быстро, их уже не хватало для затыкания дыры в платежном балансе. Начали занимать. С 1961 года стал увеличиваться внешний долг. Он рос почти с нулевой базы, но высоким средним темпом — около 18% в год на протяжении 30 лет. Сначала в долг давали охотно, в том числе и по политическим соображениям: Тито ловко лавировал между капстранами и Восточным блоком — западные лидеры полагали, что Югославию можно отколоть от соцлагеря.
В 1991 году внешний долг Югославии достиг $20 млрд (около $56 млрд в сегодняшнем выражении) при ВВП $120 млрд. Доля долга в процентном отношении к ВВП была небольшой, но импортоемкая экономика зависела от увеличивающихся объемов кредитования. В начале 1980-х кредитная река начала терять силу. В долг стало брать трудно, кредиторы понимали, что заем «проедается»: идет не столько на развитие экспортно ориентированных отраслей, сколько на поддержание уровня жизни. Конечно, товары промышленного назначения тоже закупались, но главная доля была у энергии и сырья, то есть у тех материальных ресурсов, использование которых не может повысить производительность труда
Дисбаланс между экспортом и импортом, существовавший и в 1950–1960-е, нарастал: торговый дефицит вырос примерно с 10% ВВП в 1971 году до почти 50% в 1980-м. Страна не имела устойчивых источников валютной выручки, кроме туризма и экспорта/реэкспорта вооружения, то есть не хватало источников погашения кредита. К тому же в начале 1980-х экономический рост приостановился, а с 1986 года началось падение ВВП.
МВФ призывал федеральную власть изменить экономическую политику с учетом внешней задолженности, в частности сократить зарплаты и уменьшить общественное потребление.
Глава 3
13 апреля 1965 года. Восточный Берлин. Бранденбургские ворота. Шоу маст гоу он
Мы, не торопясь, ехали по широким улицам столицы ГДР. Все-таки немцы не славяне, архитектура у них тяжеловатая и излишне рациональная. Но все равно симпатично. А ведь еще не так давно на этих улицах оставались следы боев сорок пятого. В памяти Ильича те времена всплывали отрогами Карпат, долинами Богемии и пряничными городками Чехии. И кругом весна, весна, весна! Победа близка, хотелось жить во всю широту русской души. Но кому-то еще требовалось умереть.
Я покачал головой, прогоняя морок, и уставился в окно. Сидящий впереди Федор понял это по-своему.
— Красивый город!
Медведев, сидевший со мной рядом, хмуро уставился на личника и тот тут же замолкнул. Заместитель Рябенко мне нравился. Высокий, импозантный, он обладал приятным характером, был щепетилен в общении и, что важно для меня — упредителен. И в то же время крайне профессионален, не позволял себе панибратства. Сейчас в руках держал бронированный «дипломат». В нем я был уверен. Как и в своей охране. Федор всматривался в тонированное окно, не выпуская из рук пистолет- пулемет PM-63 RAK. В Союзе пока ничего похожего не производили, что было странно. Поэтому я по старой памяти обратил внимание Рябенко на это оружие. Восточные немцы, в частности, штази успешно использовали RAK. Да и патрон 9x18 мм от ПМ.
Мой начальник охраны заказал пистолет-пулеметы, погонял их в хвост и гриву и принял на снабжение. Сейчас пять личников, вооруженных RAK представляли собой мощную огневую группу. Рябенко оставил себе привычного Стечкина. Брал я его в руки пострелять. Больно тяжел для пистолета. Мне из них больше всех нравился офицерский Вальтер 38. Ну а здесь такой достать и вовсе не проблема. Так что скоро вместо карабинов и штуцеров буду палить из пистолетов. Заодно и легенда для отказа от охоты. Ну хочет человек чего-то новенького. И вдобавок в записной книжке «Армия-ВПК» появилась свежая запись. Но помня о будущих проблемах оружейников, я в первую очередь буду настаивать на создании нового патрона. Но негоже милиции и спецслужбам бегать с АКСУ. Кстати, по патронам и снарядам у нас в армии огромные проблемы. Будем решать их постепенно.
А в целом мысли у меня после посещения Праги невеселые. Черт разберет этих чехов со своими прибабахами. Мало мы от них в Гражданскую пострадали, не зря тогда стала популярной песенка:
'На нас напали злые чехи,
Село родное подожгли.
Отца забрали в первом взводе,
А мать мою в костре сожгли'
Так и во время Великой Отечественной часть чехов вообще добровольцами пошла с Гитлером. В плен попало около семидесяти тысяч чехословаков. Вдобавок во время войны ударными темпами, Чехословакия увеличила в два раза выпуск военной продукции. Третья часть всего вооружения Вермахта было с клеймом Чехии. Ага, освободили вас. В том числе и я, генерал Брежнев. Потому, когда я в сердцах чешским товарищам об этом напомнил, они долго обижались. Но прежде всего были удивлены. Как, мы Это еще помним? Но мы же друзья! Это я еще не упомянул об украденном «Золоте Колчака». К черту чехов! Будем разговаривать со словаками о разделе страны. Ильич еще не забыл их антифашистское восстание в сорок четвертом.