Генеральская правда. 1941-1945
Шрифт:
Эта кампания не миновала и Министерство Вооруженных Сил. До поры до времени лишь военные испытания заставляли Сталина, скрипя зубами, мириться со строптивостью ряда высших военных, без которых Верховный Главнокомандующий просто не мог бы обойтись. Но едва военная гроза отшумела, почувствовавшим «излишнюю» свободу военачальникам сразу напомнили, кто в доме хозяин. В стане сухопутчиков главный удар был нанесен по маршалу Г.К. Жукову. Авиаторов заставили «откупиться» фигурой главного маршала авиации А.А. Новикова. За моряков ответили адмирал флота Н.Г. Кузнецов и несколько других флотоводцев, стоявших на капитанском мостике советского ВМФ в годы войны.
Нарком и одновременно главком ВМФ своей компетентностью, независимым
Что такое быть наркомом и не иметь полноты власти в оперативном управлении флотами, Николай Герасимович ощутил еще в годы минувшей войны. Вопреки логике, нарком аж до весны 1944 г. не являлся главнокомандующим ВМФ. С началом боевых действий флоты были оперативно подчинены военным советам тех фронтов, которые действовали на приморских направлениях. Общее руководство применением войск действующих фронтов и сил флотов осуществлялось Генеральным штабом, который по идее должен был работать с Главным Морским штабом в тесной увязке.
Практика, однако, показала, что Генштабу (особенно в первый период войны) было не до моряков. Как в апреле 1943 г. докладывал наркому начальник Оперативного управления ГМШ контр-адмирал В.Л. Богденко, Генштаб ни разу не сориентировал их по вопросам планирования боевых действий, из-за чего было крайне затруднительно ставить задачи флотам, рассчитывать нужное для той или иной операции количество кораблей и вооружения, вести строительство баз и аэродромов.
Почти на протяжении всей войны Кузнецов боролся за исправление этого ненормального положения. В декабре 1943 г. он доложил Сталину о том, что командующие фронтами и армиями, ставя задачи оперативно подчиненным им флотам и флотилиям на совместные операции, не только не согласовывают свои действия с ГМШ, но даже не считают нужным ставить его в известность о планируемой операции. Он предлагал установить твердый порядок, в соответствии с которым все оперативные директивы флотам исходили бы только из Ставки, а значит, проходили бы через него, наркома, и ГМШ.
Реакция на доклад оказалась не слишком быстрой. Лишь 31 марта 1944 г. увидела свет директива Ставки ВГК, установившая оптимальную систему управления Военно-Морским Флотом и его взаимодействия с другими видами Вооруженных Сил. Н.Г. Кузнецов, оставаясь наркомом, стал главнокомандующим ВМФ, получив флоты и флотилии в свое непосредственное подчинение (правда, Балтийский флот еще до декабря 1944 г. оставался в подчинении командования Ленинградским фронтом). Когда 2 февраля 1945 г. Кузнецов стал членом Ставки ВГК, проблема оптимального оперативно-стратегического управления Военно-Морским Флотом была решена окончательно.
И вот теперь предлагаемая реорганизация системы управления Вооруженными Силами возвращала к ситуации, которая в войну, казалось бы, полностью проявила свою слабину. Тем не менее намеченное в главном кремлевском кабинете было проведено в жизнь. В марте 1946 г. самостоятельный Наркомат ВМФ был упразднен, флот переподчинен вновь созданному Министерству Вооруженных Сил, а сам Кузнецов из членов правительства стал одним из заместителей министра ВС — главнокомандующим ВМС. Не таким уж смелым будет предположение, что ликвидация самостоятельного Наркомата ВМФ была продиктована в том числе и желанием ближайшего
В том же 1946 г., когда Сталин неожиданно предложил разделить Балтийский флот на два самостоятельных — 4-й и 8-й, а Кузнецов осмелился оценить это предложение как нецелесообразное, дело дошло до плохо скрытой угрозы снять адмирала с должности.
Николай Герасимович вспоминал об обстоятельствах стычки с вождем:
«Я не выдержал:
— Если не пригоден, то прошу меня снять...
В кабинете воцарилась гробовая тишина. Сталин остановился, посмотрел в мою сторону и раздельно произнес:
— Когда надо будет, уберем» [277] .
Последней каплей, переполнившей чашу терпения вождя, стали возражения главкома ВМС против наметок первой послевоенной кораблестроительной программы. Высказываясь за более сбалансированный подход к развитию флота и глядя тем самым далеко вперед, Кузнецов настаивал на проектировании и закладке авианосцев, считая, что за ними и за подводными лодками — будущее флота. Учитывал он и экономические возможности страны, только что пережившей разрушительную войну. В ценах 1946 г. стоимость одного тяжелого крейсера оценивалась в 1,2 млрд. рублей, а большой подводной лодки — лишь в 45 млн.
277
Кузнецов Н.Т. Накануне. С. 278—279.
Сталин же с 30-х гг. отдавал предпочтение линкорам и тяжелым крейсерам с мощным артиллерийским вооружением, считая их в перспективе главной ударной силой. И хотя война показала, что их время уже безвозвратно прошло, советский лидер не желал с этим считаться. В январе 1947 г. вопрос был вынесен на специальное совещание по военному судостроению.
Прислушаться к мнению главнокомандующего ВМС не захотели. Не мог Кузнецов рассчитывать и на помощь руководителей судостроительной отрасли: министр транспортного машиностроения В.А. Малышев и сменивший его И.И. Носенко отстаивали узковедомственные интересы, ведь «клепать» старые типы кораблей было куда проще, чем осваивать строительство новых. Мнение же Л.П. Берии, возглавлявшего Оперативное бюро Совета Министров СССР, где рассматривался проект кораблестроительной программы, однозначно определялось сталинскими представлениями о путях развития флота. Что говорить, если даже слывший крупным военно-морским теоретиком адмирал флота И.С. Исаков, бывший в годы войны начальником Главного Морского штаба, выступил со статьей, в которой отозвался об авианосцах, как о «плавающих гробах».
В конце концов, программой строительства Большого флота на 1946—1955 гг. было предусмотрено выделение 13,8 млрд. рублей на строительство 4 тяжелых и 30 легких крейсеров и немногим более 8 млрд. — на подводные лодки всех типов. Однако первая послевоенная кораблестроительная программа была выполнена менее чем наполовину. Ни один из запланированных тяжелых крейсеров даже не смогли заложить, хотя были израсходованы колоссальные финансовые ресурсы [278] .
Вызывающая самостоятельность суждений Кузнецова, не умевшего и не желавшего кривить душой, все больше раздражала вождя и вызывала недоброжелательство ближайшего сталинского окружения, в первую очередь заместителя Сталина по Совету Министров Л.П. Берии и Н.А. Булганина, на котором как на замминистра Вооруженных Сил лежало решение флотских дел.
278
Костев Г.Г. Военно-Морской Флот страны (1945—1995): взлеты и падения. СПб. 1999. С. 25.