Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны
Шрифт:
6. Могилев – наш второй Мадрид
Могилев, обойденный с флангов наступающими немецкими группировками, удерживался до конца июля 1941 года. В результате боев 20–23 июля противник сумел расчленить надвое оборонявшиеся здесь части 61-го стрелкового и 20-го механизированного корпусов. Занимавшая позиции у самого Могилева 172-я дивизия оказалась отрезанной от основных сил корпуса и заперта в городе. Командование 61-го стрелкового и 20-го механизированного корпусов никаких попыток по деблокированию отрезанной в Могилеве дивизии так и не предприняло. Стало очевидно,
Утром 26 июля командир 61-го корпуса генерал Ф. А. Бакунин собрал совещание командиров 20-го мехкорпуса, 110-й стрелковой, 210-й моторизованной и 26-й танковой дивизий. Было решено прорываться в общем направлении на Мстиславль – Рославль. Более детальную проработку плана поручили осуществить штабам соответствующих соединений под общим руководством начальника штаба 61-го корпуса подполковника А. Н. Корякова. Начало прорыва назначили на 27 июля. В авангарде должны были следовать части 20-го мехкорпуса, в арьергарде – 110-й дивизии [347, с. 159].
Вечером 25 июля в Могилеве из Москвы наконец-то получили разрешение на выход из окружения. Спешно в помещении школы № 11 было собрано совещание старшего комначсостава, но на него не смогли прибыть полковник Я. С. Слепокуров и командир сводного полка майор В. А. Катюшин. Полковник С. Ф. Кутепов предлагал прорываться на восток через Днепр, но против этого выступили артиллеристы, понимая, что в этом случае придется бросить всю материальную часть. Военком дивизии полковой комиссар Л. К. Черниченко предложил пробиваться на запад, а потом на юг в сторону Рогачева на соединение с 21-й армией. Этот вариант вряд ли ожидался противником и позволял лесами вывести часть артиллерии. После короткого обсуждения собравшиеся командиры одобрили второй вариант.
Частям, оборонявшемся на правом берегу Днепра, под общим командованием полковника С. Ф. Кутепова следовало сначала прорываться в юго-западном направлении вдоль Бобруйского шоссе и, далее, прибираясь вдоль Днепра, повернуть на восток. Следом за ним выходили управление дивизии и дивизионные части. Части, которые действовали на левобережье, под общим командованием подполковника А. В. Щеглова надлежало выходить в северном направлении. После преодоления обороны противника они также поворачивали на восток. Начало прорыва было назначено на 00 часов в ночь на 27 июля в полосе обороны 388-го полка. Прикрытие возлагалось на полк майора В. А. Катюшина. Раненых в количестве 3 800 человек предполагалось оставить в городе на попечении начальника дивизионного госпиталя военврача 2-го ранга В. П. Кузнецова.
В назначенное время боевые части покинули занимаемые позиции и их колонны стали стягиваться к месту прорыва. Но тут случилось непредвиденное: исчез полковник С. Ф. Кутепов вместе со своим штабом. Бывший командир 1-го батальона майор Н. Л. Волков вспоминал об этом: «Штаб полка находился от нас всего в сотне метров, и я послал туда командира пулеметной роты Анненкова. Он вернулся очень скоро и доложил, что в штабе никого нет. Я ему не поверил, потому что такого просто не могло быть. И отправился в штаб сам. Но там действительно никого не было. В двух землянках все было на своих местах, никаких следов борьбы или боя, но людей никого не было. Ничего не понимая, я вернулся в свой батальон».
Создалась сложная ситуация, так как только С. Ф. Кутепов и его штаб знали детали плана прорыва, а изменить его возможности уже не было. В расположение 388-го полка прибывали все новые стрелковые и артиллерийские части, и требовались быстрые и решительные действия.
Тогда генерал М. Т. Романов принял решение перенести направление прорыва и выступить вдоль Бобруйского шоссе. Возглавить колонну он поручило полковнику И. С. Мазалову. Только в 1.00 был дан сигнал.
Начало атаки оказалось для противника полной неожиданностью.
Генерал М. Т. Романов был вынужден лично наводить порядок, вновь организуя группы прикрытия и прорыва. Но время было уже упущено. Противник полностью оправился от неожиданности и стал стягивать дополнительные войска к месту прорыва. Этот маневр облегчался тем, что немцы сами планировал начать генеральный штурм Могилева 27 июля и под покровом темноты производили перегруппировку сил, подтягивали резервы к линии фронта. По сути дела, 172-й дивизии пришлось пробиваться через плотные боевые порядки изготовившегося к наступлению противника. К утру пробивавшиеся колонны были разгромлены и рассеяны.
При прорыве начальник штаба полковник А. И. Карпинский исчез из колонны, как предположили, он пропал без вести.
Тогда командование принял на себя военком Л. К. Черниченко. Он был молод, и не имел никакого практического боевого опыта. Поэтому неудивительно, что вместе того, чтобы уводить прорвавшихся вглубь леса, он приказал им занять оборону на его опушке. В последовавшем коротком бою часть этого отряда была уничтожена, остальные попали в плен. Комиссар Л. К. Черниченко пытался выйти вместе с военкомом 493-го артиллерийского полка Анпиловым в леса Глусского района, где они надеялись встретить партизан. Но вскоре комиссары потеряли друг друга, и во время прочесывания немцами леса раненый в ногу Л. К. Черниченко попал в плен [347, с. 171].
Сам генерал М. Т. Романов выступил в прорыв на бронеавтомобиле, следуя вместе колонной штаба дивизии, батальоном связи, медсанбатом за 388-м полком по Бобруйскому шоссе. По неизвестно причине колонна штаба отстала, и с рассветом командир 172-й дивизии остановил движение, чтобы осмотреться.
«– Замуровались в железной коробке, ничего не видно, боя не слышно. Нужно вылезать» [458, с. 14], – сказал он. Вскоре выяснилось, что противник, быстро придя в себя от неожиданности, предпринял контратаку и перерезал шоссе. Генерал М. Т. Романов приказал сформировать отряд, чтобы соединиться с основными силами. Сам он оставил бронемашину и пошел вслед за атакующей пехотой во главе группы из 4–5 человек. Вскоре они попали под обстрел: погиб комендант штаба дивизии, а сам генерал получил ранение в левое плечо. Боец Ю. М. Осинин отвел комдива в лес и сделал ему перевязку. К этому моменту около генерала уже никого не было.
С большим трудом, слабея от потери крови, М. Т. Романов и сопровождавший его красноармеец двинулись по обочине вслед за ушедшими вперед бойцами. Вскоре им удалось остановить автомашину, в которой сидели два штатских врача и медицинская сестра, правда для этого генералу пришлось перегородить дорогу и несколько раз выстрелить в воздух из пистолета.
Медицинские работники сделали генералу новую перевязку, и машина тронулась на большой скорости в путь. Вскоре у д. Тишовка удалось догнать своих, встретили даже военкома дивизии полкового комиссара Л. К. Черниченко. Комиссар также был ранен, ему перевязывали ногу, но он сохранял способность передвигаться самостоятельно. Комиссар переговорил с комдивом, возможно, о складывавшейся боевой обстановке, а может, еще о чем-то. До конца дня они оставались вместе, руководя боем в районе Тишовского леса, но генералу становилось все хуже и хуже.