Генератор Кошмаров

Шторм Максим

Верхняя губа Шелли причудливо изогнулась, в глазах взорвался фонтан боли. Как же ей было тяжело впервые в жизни назвать маму по имени, содрогнулся Алан. Бедная ты моя девочка…

– Ты появилась в нашей семье, когда я сам только начинал учиться читать, - тихо, но внятно произнёс Алан, приложив правую ладонь к щеке девочки. Шейла по привычке, слегка наклонила голову к плечу, прижимаясь к руке. Алан ощутил, насколько горяча и нежна её кожа и как она податлива под его пальцами. – Мама с папой всегда хотели ещё одного ребёнка – девочку. Но у мамы обнаружилась одна редкая болезнь… В общем, она не могла иметь больше одного ребёнка. Подозреваю, что по этой же причине и дядя Фред с тётей Урсулой не могли завести детей… Вот… И тогда родители решили удочерить какую-нибудь девочку из детдома. Они посетили несколько приютов и в один из самых

прекрасных дней, что выпадают человеку за всю жизнь, они нашли тебя. Ты была такой потешной и хорошенькой… Маленький забавный комочек, новорождённая красавица. Для меня уж точно тот день был лучшим в жизни. И когда я впервые взял тебя на руки, а ты посмотрела на меня и, перестав плакать, протянула навстречу крохотные ручки, я понял, что нашёл свою вторую половинку, что сама судьба свела нас месте. Я уже тогда понял, что люблю тебя. Я был просто на седьмом небе от счастья, что у меня появилась сестрёнка. Я поклялся любить и защищать тебя до последнего вздоха. А отец взял с меня клятву, что я никогда не открою тебе возникшей в нашей семье тайны о твоём истинном происхождении. Мы все дали клятвы. Но мне было тяжелее всех нести это бремя.

Шелли опустила голову. Плечи её вздрагивали, Алан не видел, как из потемневших глаз девочки градом бегут солёные, кристально чистые слёзы…

– Годы проходили один за другим. Ты росла и взрослела, и превращалась в самую замечательную и красивую девочку в мире. Тебя все любили, и ты всем отвечала взаимностью. Шелли, ты не приемная дочь в нашей семье, пойми! Никто никогда даже и не ставил вопроса, родная ты нам или нет! Всё это полная чушь. Ты ВСЕГДА была нашей. ТЫ всегда была любимой дочерью Луизы и Гарольда, как всегда была для меня любимой сестрой и лучшим другом. Вся беда в том, что я любил тебя. Любил ПО-ДРУГОМУ. И как же мне было тяжело видеть, как ты, взрослея, начинаешь интересоваться мальчиками, как ты постепенно вступаешь в зрелую жизнь, а я… Я остаюсь за бортом, не смотря на то, что всегда был рядом. Как же мне было больно сознавать, что у меня нет и никогда не будет ни единого шанса… У брата не может быть никаких отношений, окромя родственных, с РОДНОЙ сестрой. Я с ума сходил от того, что твой первый поцелуй достался не мне. Что первое в твоей жизни свидание ты назначила другому… Что первое признание в любви ты сделала своему парню, тому, кого, как тебе казалось, ты любишь. А я… А я не мог и намёком показать, что чувствую по отношению к тебе! Как же мне хотелось сказать, что я люблю тебя… Сколько раз я говорил эти слова наедине с собой, мечтая, что когда-нибудь скажу их тебе. Но что я мог сделать, связанный клятвой и честью? Только держать всю боль, накапливающуюся долгие годы, в себе и трепать нервы отцу, который, не буду спорить, из самых лучших побуждений, загнал меня в эту ловушку. Данное слово стало для меня мельничьим жерновом на шее, медленно, но верно ломающим меня. И когда я понял, что больше не могу терпеть, что могу сорваться в любой момент, я ушёл. Я сбежал в армию. Впервые в жизни я сбежал. Попытался спрятаться от трудностей. Хм, на некоторое время мне это удалось. Я думал, что время и разлука вылечат меня, но вернувшись, я понял, что моя болезнь неизлечима… Прости, Шелли. Прости за то, что я люблю тебя. Прости меня, за то, что я всё рассказал. Знаю, теперь твоя жизнь станет совершенно иной. Ничто больше не будет так, как прежде, но прошу об одном. Не говори ничего маме с папой. Они очень сильно любят тебя. Ты для них всегда была на первом месте. Поверь мне. Не причиняй им боль. Они не заслуживают этого. Ни мама… Ни отец.

Шелли ничего не ответила. Она рыдала навзрыд. Спрятав лицо в ладошках, девочка сотрясалась в судорожном плаче, не в силах произнести ни слова. Подавляющие сознания сильнейшие эмоции захлестнули её, смяли и вывернули наизнанку. Господи, какая же она всё-таки ДУРА!!! Причем неисправимая. А Алан? Бедный, бедный Алан!.. У Шелли закружилась голова. Девочке показалось, что ещё немного, и она просто напросто шмякнется на пол. В области груди образовался перехватывающий дыхание ком. Убийственная боль стиснула сердечко, выдавливая из глаз последние капли слёз.

– П-прости, прости м-меня, Алан… Пожалуйста, умоляю тебя… Прости меня! Ну пожалуйста, Алан!
– Шелли стояла, опустив руки, стыдясь поднять глаза и глотая бегущие по лицу слёзы. От волнения она начала заикаться. – Б-боже мой, что же я наделала! Что я т-тебе наговорила, Алан! Как я могла…

Заскулив,

как побитый щенок, девочка, покачнувшись на пятках, упала на грудь молодого человека. Блейз еле успел подхватить рыдающую девушку и прижать к себе.

– Ну всё, всё, родная, успокойся… Всё хорошо… Я нисколечко не сержусь на тебя, - ласково проговорил Алан, с замиранием сердца гладя Шелли по волосам. – Ты же ничего не знала…

– Отлично! Может, ты и меня сможешь утешить? У тебя здорово получается! Я представь себе, тоже ничего не знал! Браво! – с издёвкой воскликнул де Фес, хлопая в ладоши. – Я устал от ваших телячьих нежностей. Я устал от вас – людей! О-о-о!.. Блейз, ты бы только знал, насколько я устал! Вы собрались до самого судного дня поливать друг дружку соплями? Осталось ровно пять минут и что-то произойдёт.

– Машина взорвётся? – Алан посмотрел на демона поверх головы замершей в тревожном ожидании девочки.

– Думаю, она сама решит, что ей делать. Но в любом случае нам не светит ничего хорошего. Так что ты напрасно утешал свою липовую сестрёнку. Эй, слышишь, милочка, этот парень отъявленный лжец! Ничего хорошего нас не ждёт.

– Нас, но не её, - Алан решительно отстранил Шелли от себя. – Шейла, ты должна уйти.

– Я никуда не уйду без тебя, - девочка с вызовом уставилась на него. – Пусть ты мне и не брат по крови, пусть я окончательно запуталась и плохо представляю, как жить дальше, но я не брошу тебя. Ни здесь и не сейчас. Я очень сильно обидела тебя и мне бы хо...

Блейз мягко провёл раскрытой пятернёй по лицу девочки, обрывая поток сумбурных слов, произнесённых дрожащим голосом.

– Зайка, это удел мужчин доказывать что-либо кому-либо… Ты всегда меня слушалась и верила мне. Послушай и на этот раз. Уходи. Чем больше ты проводишь времени здесь, тем меньше оставляешь шансов мне. Я… Теперь я ХОЧУ жить, Шелли. Нам столько всего надо обсудить. И вместе попытаться научиться… понять, как жить дальше. Понимаешь?

– Я буду ждать тебя, - Шелли прикоснулась кончиками пальцев к упрямо поджатым губам юноши. – Братишка…

Невольно вздрогнув, Блейз нашёл в себе силы натянуто улыбнуться. Братишка…

– Иди, Шелли, найди остальных.

Бросившись на шею Алана и чмокнув в небритую щёку, девушка развернулась и, больше не оглядываясь, побежала к выходу. Алан провёл вспотевшей ладонью по спутанным грязным волосам. Кого он обманывал? Её? Нет, конечно. Он врал, наивно, отчаянно, страстно, но врал. Себе. А что он хотел? Чтобы Шелли, услышав всю правду, тут же воспылала к нему ответной любовью? Забыв, что он для неё всю жизнь был РОДНЫМ БРАТОМ? В одну секунду измениться, превратив невинную искреннюю сестринскую любовь в нечто большее?! Так не бывает. Нет. Не в этом мире. И не в этой, наверное, жизни… А может?.. А вдруг он добьётся своего? Чудес не бывает? Но то, что уже произошло с ними, нельзя назвать иначе, чем чудесами. Пусть не светлыми и добрыми, как в волшебных сказках, но тем не менее. Так почему бы и нет? Что ему для этого нужно? Что нужно, чтоб хотя бы попытаться? Всего ничего. Самую малость. Вернуться живым к той, кого он любит всей душой и будет любить до скончания веков.

Криво усмехаясь собственным смурным мыслям, Алан сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, что и не удивительно, учитывая, что кроме него и старика в подвале никого не было:

– Вот ведь странная штука, эта жизнь… Живёшь себе поживаешь, думая, что утром знаешь, что произойдёт вечером и чем закончится день. А что мы вообще можем знать о жизни? Что нам дано свыше? Все знания надёжно утаиваются Господом. Возможно, оно и к лучшему. Жить, зная наперёд свою судьбу, я думаю, просто ужасно.

– Жизнь вдобавок ко всему такая хрупкая вещь. И тем более чудно наблюдать, как некоторые из смертных её не ценят, - назидательно сказал Фред, прислушиваясь к неотвратимому тиканью внутри машины. Тик-так, тик-так…

– А что ценишь ты, демон?
– Блейз исподлобья рассматривал старика.

– То, что ты не боишься потерять.

Всё-таки Алан пропустил стремительную и неожиданную атаку потусторонней твари. Юноша, не ожидал, что нападая, чудовище даже не сдвинется с места.

Это был самый тяжёлый, самый сложный и самый долгий поединок в жизни Алана. Юноше казалось, что проходят часы, пролетают года, что он стал заложником вечности. Вечность, проведённая в борьбе не на жизнь, а на смерть. Битва за душу, за возможность остаться собой. Демон применил самое страшное и серьёзное оружие всех бесов – искушение…