Генератор Кошмаров
Шрифт:
Последняя мысль едва не взорвала мозг девочки. И в тот же миг огромный трёхэтажный дом Фредерика де Феса, дом, который был прекрасно им знаком с раненного детства, в буквальном смысле взлетел на воздух.
С ухозакладывающим треском черепичная крыша особняка разлетелась сметённым ураганным ветром карточным домиком, к безразлично посматривающим свысока звёздам устремился сноп тусклого, отливающего бирюзой света. Окрестности огласил чудовищный грохот и монолитный стены особняка с поразительной лёгкостью сложились внутрь, поднимая стремительно разрастающиеся клубы непроницаемой пыли. Ночная тьма дёрнулась в сторону,
По земле прокатилась ударная волна, силой отката едва не сбивая людей с ног. Тёрнер еле успел ухватиться за дверную руку автомобиля, с кряхтеньем удерживая свободной рукой норовящего соскользнуть с плеча Уолтера.
Обомлевший Бинго переглянулся с коварно улыбающимся в небесах тоненьким серпом месяца и застыл, как вкопанный. Он неверяще смотрел на развалины, ещё недавно бывшие крепким и надёжным домом. Особняк рухнул в одночасье, словно прямо под ним расположился эпицентр тряхнувшего со всей мочи девятибалльного землетрясения. И казалось совсем невероятным, что под этими завалами мог кто-то выжить
Из глаз арлекина выкатилось что-то мокрое, прошмыгнуло по щеке и зависло на верхней губе. Облизнувшись, Бинго убедился, что закапавшая из глаз жидкость солённая. Солёная и очень обидная. Достав из-за пазухи порядком измятый колпак, арлекин утёр лицо. Колокольчики жалобно вздрогнули и торжественно замерли… Натянув колпак на голову, Бинго понял, что плачет. Когда же он плакал в последний раз? Он не помнил. Он так и не вспомнил.
В темноту ночи вклинилась напряжённая тишина. Молчали все.
– Алан. Алан!.. – Шелли первой нарушила зыбкое равновесие. Освободившись от объятий Тони, девочка, ничего не видя от слёз, шагнула к ограде. – Алан!!
Её крик, полный отчаяния и боли, острой бритвой вспорол тишину.
– Алан!!! – более не сдерживаясь, девочка кричала во всё горло, вцепившись руками в прутья кованой изгороди. Поперхнувшись, Шелли попыталась крикнуть ещё раз, но дыхание перехватило, хлынувшие бурным потоком слёзы забивали рот, и девочка безвольно сползла на землю. Сотрясаясь от рыданий, она продолжала сжимать холодные прутья и как заведённая хрипло повторяла имя оставшегося под руинами рухнувшего особняка брата. Её брата. Её РОДНОГО, ЛЮБИМОГО брата. Самого ЛУЧШЕГО на свете.
Шелли не помнила, как к ней на шею бросился Тони, как ступая на негнущихся ногах, подошёл постаревший лет на десять Тёрнер, уложивший раненого Харриса в салон машины. Шелли не видела, как Бинго отстранённо стоит вдали от всех и пристально, сквозь слёзы смотрит на принёсшие погибель Алану и Дейзи злополучные развалины. Она ничего не видела и не понимала. Кроме одного. Девочка поняла только одно. То, что у неё теперь нет Алана.
Эпилог
Моросил нудный, прохладный, навевающий тоску дождь. Затянутое серыми тучами хмурое небо словно прохудилось. Мельчайшие капли монотонно срывались вниз, подхватываемые лёгким ветерком. Ветер собирал дождевые капли и горстями швырял в лица случайных прохожих. В этот день, когда мир вернулся на своё место, многим казалось, что само небо оплакивает тех, кто не дожил до этого момента.
Изменения закончились, время вернулось к размеренному, привычному бегу, люди старались как можно быстрее забыть происходившие с Хеллвилом ужасы. Все пытались забыть самую долгую
Кошмар после омрачённого хлынувшим дождём рассвета продолжился лишь для тех, кто потерял в этом ужасном сне слишком многое. И многих. Кошмар продолжился для лишившихся друзей и близких. Кошмар навечно остался в душах тех, кто потерял любимых.
Было немногим более двенадцати часов дня. Угрюмо шурша, дождь заливал загородное кладбище, сбивая последние не облетевшие пожухшие листочки с густо насаженных кустов сирени и черёмухи. Сотни надгробных плит, крестов и обелисков омывались небесной влагой. Чёрная земля жадно впитывала окропляющую святое место воду. С некоторыми остановками, дождь поливал уже целую неделю, грозя превратить Хеллвил в топкое грязное болото.
Несколько человек сгрудились вокруг одной могилки. Совсем свежей, с приставленными к аккуратно наспанному земляному холмику траурными венками. Дождь приглушенно барабанил по натянутым полотнищам распахнувшихся над головами чёрных зонтов. Пришедшие на кладбище люди, как видно, не испугались ни затянувшегося дождя, ни удручённого духа обречённости, незримо витающего в тот хмурый осенний день над хеллвилским кладбищем.
Их было четверо. Трое мужчин и молодая женщина. Все были в тёмных, подчёркнуто строгих одеждах, впрочем, вполне соразмерных промозглой и слякотной октябрьской погоде.
– …. Вот и упокоилась наша девочка с миром, - прошептал Грэм Лоулес, с болью в глазах глядя на могилу. – Шесть дней уже как… До сих пор не верится, что больше никогда её не увижу. Что больше никогда Дейзи не вбежит, опаздывая, в моё заведение и не скажет, что опять провозилась с приболевшим Тони. Господи Боже, воистину неисповедимы твои пути.
Старый ирландец вытащил из кармана длинного, до щиколоток плаща, носовой платок и промокнул заслезившиеся глаза.
Почти на голову возвышающийся над остальными Большой Том, скрипнув зубами, до отчётливого хруста сжал лапищей ручку ни в чём ни повинного зонтика. Здоровяк героически поджимал губы и боялся проронить лишнее слово. Он боялся вообще открывать рот, поскольку не был уверен, что сможет совладать с предательской дрожью в голосе…
– Как Мэгги, Энди? Ты давно её видел?
Тёрнер, приподняв шляпу, поскрёб висок. Заклеенный лейкопластырем подживающий шрам на виске постоянно чесался и причинял шерифу массу неудобств.
– Я заходил к ней на следующий день после похорон Дугласа, - нехотя ответил Энди, избегая смотреть на Лоулеса. – Она… Она не очень хорошо себя чувствовала. Чёрт… По-моему, Мэгги считает, что это я виноват в гибели её мужа. Кто знает, не исключено, что она и права. Я до сих пор как на иголках. Постоянно думаю, а что если бы… А!