Генератор Кошмаров

Шторм Максим

Но девушка была непреклонна, и Алан понял, что ей просто НЕОБХОДИМО сделать хоть что-то, чтобы занять себя. Что-то, чтобы получить возможность лишний раз прикоснуться к нему. Он не решился воспрепятствовать ей.

После, отложив в сторону аптечку, Дейзи мягко, ласково провела рукой по голове Алана, убирая с лица длинные чёрные волосы. Их глаза – чёрные и зелёные – впервые за долгое время встретились, надолго задержались в одном положении, и ни один из них не отвёл взгляда. Дейзи долго, пытливо всматривалась в эти грустные, иронично-печальные тёмные глаза. Девушка жаждала увидеть, что за прошедшее с момента их расставания время в этих глазах изменится хоть что-то, но… Тщетно. Он не любит меня, с обострившейся в сердце болью, поняла Дейзи. Всё равно не любит. Как было, так и осталось. Ничего не изменилось. НИ-ЧЕ-ГО.

Алан, застыв безмолвным столбом, чуть склонив голову, изучал

зелёные глаза Дейзи. Он видел… Он видел боль и тоску, негаснущую надежду и неприкрытую любовь. И то, что он видел, причиняло ему боль. Бог свидетель, как же ему не хотелось обижать её! Дейзи явно не заслуживала такого. Но он не мог солгать ей. Да и не получилось бы при всём желании. Дейзи вмиг раскусила бы его. И легче не стало бы никому из них.

Она задала ему всего один вопрос. Вопрос, который вобрал в себя всю гамму терзающих её чувств и эмоций, все слёзы бессонных ночей, все не желающие умирать мечты. Все сладкие грёзы. Всю жизнь. И на простой вопрос «почему?» Алан не смог сразу дать вразумительного ответа. Поему ты не любишь меня, спросила Дейзи, обняв за шею и заглядывая в глаза. И Алан был вынужден сказать правду. Сказать этой глубоко несчастной в своей односторонней неразделённой любви девушке то, что никогда никому не говорил. Признаться ей кое в чём. Нет, он не раскрыл ВСЕ карты, потому что это была не только его тайна, и он дал слово. Но часть правды он всё-таки сказал.

Дейзи уронила голову ему на грудь и заплакала. Тихо и без истерик. Алан нежно обнял содрогающуюся от плача девушку и прижал к себе. Он надеялся, что она поймёт его, и не будет держать зла. Он бы понял.

___________________________________________________________

Утром следующего дня добрая половина населения Хеллвила, не занятая неотложными делами, стянулась за город. Пологая долина, в центре которой возвышался огромный пёстрый шатёр, гудела от сотен возбуждённых голосов. В прохладном свежем воздухе разносились ароматы карамели, жженого сахара и жареных сосисок, перекрывая собой остальные запахи. Радостные детские крики и смех, степенный говор нарочито серьёзных взрослых, плохо скрывающих неподдельное любопытство. Заводные речёвки сотрудников цирка и громкая бодрящая музыка. Все звуки смешивались в причудливый бурлящий коктейль. На безоблачном небе приветливо улыбалось солнце, словно внося свою лепту в царящее на земле под его тёплыми лучами веселье.

К обещанному в афишах дню и часу цирк-шапито «Невозможное-возможно» оказался готов во всеоружии. Помимо главного шатра, на поляне возвышался ещё один – поменьше. Как сообщала табличка на входе, в маленьком шатре разместилась кунсткамера и вход был лишь для самых отчаянных и бесстрашных. Детям и слабонервным вход в камеру не рекомендовался. Тут же, рядом с шатрами, как грибы после дождя повырастали передвижные жаровни с горячими сосисками, и тележки, торгующие сахарной ватой и прочими сластями. Везде были развешены разноцветные флажки и гирлянды. Внушительный автопарк цирковой техники вытянулся в ровную шеренгу вдали, на самой окраине поляны, как можно дальше от центра главных цирковых аттракционов.

В кассу выстроилась длинная очередь за билетами. Десятки зевак бесцельно слонялись вокруг, разинув рты и делясь впечатлениями. Неугомонные детишки жевали конфеты, сосиски и стайками возбуждённых взъерошенных воробьёв носились меж шатрами и взрослыми. Долина превратилась в кипящий человеческими эмоциями и страстями очаг. Подобного переполоха в Хеллвиле давненько не было.

Люди стекались компаниями и поодиночке, кто пешком, кто на машинах. Равнодушных к представлению было мало. В числе прочих желающих окультуриться присутствовал и мэр Сэмюель Гриффит, со своей второй половиной, младшей дочерью Мэрион, старшенькой Мишель и… периодически хватающимся за рёбра Стивеном Диксоном. У Диксона были совершенно дикие глаза и изумлённое выражение не болезненно сморщенной физиономии. У Мишель, державшей его под ручку, кстати, тоже. Девушка опасливо посматривала в сторону невозмутимо здоровающегося с горожанами отца и старательно игнорировала вопросы Стива, задаваемые возбуждённым шёпотом. Мишель раздражённо одёргивала молодого человека, обещая потом ВСЁ прояснить. А нынче не хрен её доставать, и так настроение хуже некуда… Стивен покорно опустил голову, соглашаясь с дочерью мэра. Его настроение отвечало на те же симптомы. Однако, как не мог не отметить юноша, определённо намечаются сдвиги к лучшему.

Дейзи Хилл в простеньком, но элегантном пальто и чёрных солнцезащитных очках терпеливо стояла в медленно продвигающейся очереди. Лёгкий ветерок играл в её коротких русых волосах и теребил концы обмотанного вокруг шеи длинного шёлкового

шарфа. Тони на пару с Грегом двумя неугомонными позитивно заряженными болидами рассекали в толпе радостно галдящей детворы. Наблюдая за резвящимися детьми, Дейзи то и дело улыбалась. Видеть, что её сын счастлив, было для неё наивысшим наслаждением. Это было целью и смыслом жизни девушки. Если бы только всех желаемых целей в жизни можно было добиться. Она опять проплакала весь остаток прошедшей ночи и, чтобы не смущать окружающих красными воспалёнными глазами, нацепила на распухший нос очки. Чтобы там Алан не думал, она не затаила на него зла и обиды. Его объяснение подействовало на неё отрезвляюще, заставив под новым углом взглянуть на происходящее. Она и впрямь не имела права требовать от него больше, насильно мил не будешь. Вот только особо легче от этого понимания не становилось. Любовь то к нему никуда не исчезла и в одночасье не испарилась!..

Девушка сунула замёрзшие руки в карманы пальто и поджала губки. Странная штука наша жизнь, подумала она. И Алан далеко не самый странный чудак на свете. Дейзи даже не подозревала, насколько близко она подошла к истине. В мире хватало вещей куда как более невероятных и… СТРАННЫХ.

Так же посмотреть на представление приехал и шериф Энди Тёрнер. Он здраво рассудил, что уж кто-кто, а он должен всенепременно присутствовать здесь. Разумеется, как представитель закона, а не праздный зевака. Оставив в участке за главного ничуть не возражающего против таких распределений обязанностей Кларка, Энди прикатил в долину одним из первых. Едва не устроившей форменную истерику Кейт он пообещал, что непременно отпустит её в цирк на следующий день, пока сам лично не убедится, что тут всё в норме. Кейт не на шутку надулась и обозвала шефа параноиком. Ишь ты, параноик, подивился Энди. Не иначе, как у дока Харриса нахваталась таких слов. Но это всё были мелочи жизни. Кроме того, шериф надеялся увидеть Фредерика де Феса и перекинуться со стариком парой слов. Ну и, тут Энди не хотел признаваться даже самому себе, он так же хотел бы поболтать с его племянниками. Более с Шейлой, нежели с Аланом. Чертыхнувшись, Энди мысленно одёрнул себя. Он не позволял себе даже думать о таком! Хотя глупые мысли сами лезли, и он ничего не мог с этим поделать.

Приложив два пальца к шляпе, здороваясь с женой управляющего лесопилки миссис Боуман, шериф протиснулся поближе к главному шатру. Билет на представление был у него в кармане со вчерашнего дня и охвативший окружающих возбуждённый азарт Энди не разделял. К тому же он примерно знал, что именно покажут циркачи неискушённому местному люду. Главное, чтобы этот несносный сукин сын Бинго не переборщил со своими дебильными шуточками. А то ведь народ у них простой и заглядывать в рот заезжего паяца, извергающего всяческий замешанный на чернющем юморе бред, никто не станет. Сразу закатают в лоб. А это уже будет нарушение закона и порядка. И вот именно, чтобы пресечь подобное, и необходимо его присутствие. А вовсе не потому, что ему остро восхотелось кое-кого увидеть!

Уолтера он так и не заметил, что не являлось само по себе чем-то из ряда вон выходящим. Рассудительный и насквозь образованный доктор Харрис не сильно жаловал подобные мероприятия. Да и забот у главного врача хеллвилской поликлиники наверняка имелось невпроворот, и тратить свое поделённое на подпункты драгоценное время на пустые развлечения Уолтер никогда не станет. Энди слишком хорошо знал его, чтобы с полной уверенностью так утверждать.

Ага, а вон и Фредерик замаячил на горизонте. Импозантный, видный, облачённый в длинный чёрный плащ, тщательно выбритый и причесанный, Фред что-то втолковывал обступившей его компании пожилых джентльменов. Фред в своём репертуаре, не удержался от улыбки шериф. Он помахал рукой, привлекая к себе внимание. Фредерик отличался острым зрением и, заметив, Тёрнера, вскинул в ответном приветствии руку с зажатыми в пальцах замшевыми перчатками. Тёрнер двинулся было навстречу де Фесу, но в тот же миг боковым зрением заметил приближающихся к нему племянников Фреда – юных Блейзов. Не успев сделать и шага, Энди замер на месте.

– Добрый день, - шериф приподнял шляпу, здороваясь с поравнявшимися с ним молодыми людьми. – Решили не отставать и принять самое непосредственное участие в культурно-массовом мероприятии?

– День добрый, - поприветствовал Алан, с самым непосредственным видом оглядываясь по сторонам. Говорить приходилось на повышенных тонах, чтобы слова не затерялись в пучине пляшущей над долиной музыки и гуле сотен взбудораженных голосов. – Ну, понимаешь, поскольку нам заняться особо и нечем, то и цирковое представление сойдёт в качестве развлечения. Да и дядя Фред проявил завидный интерес, как ты можешь сам в этом убедиться.