Генератор Кошмаров
Шрифт:
– А сам чего не включишь? – беззлобно огрызнулся Тони, на ощупь расстёгивая куртку и доставая из-за пазухи небольшой продолговатый фонарик.
– Да не могу я, - признался Грег. – Он у меня в правом кармане…
– А бросить мою руку слабо?
– Какую руку? Ах, эту….Точно, точно, - Тони не видел друга, но почему-то решил, что Грег побелел от страха и с трудом соображает. Однако руку его всё же выпустил. А ведь ему всегда казалось, что Грег намного смелее, чем он. Мама по этому поводу как-то сказала, что настоящая храбрость и решимость проявляются в тех ситуациях, когда нет иного выхода. Когда кому-то
Тони хорошо запомнил её слова. А ведь я не трус, внезапно пришло ему на ум! И это спонтанное озарение несколько приободрило мальчика, придало ему сил и решимости. Я НЕ трус, ещё раз сказал он сам себе. Так, на всякий случай, для закрепления эффекта.
Фонарики они включили одновременно. Два тонких, смотрящихся в окружившей их космической первозданной тьме такими слабыми и жалкими, лучика света пронзили недра шатра. И эти неказистые лучи показались испуганным мальчикам ярче мощнейших из прожекторов. Тони подумал, что их фонарики похожи на самые настоящие джедайские лазерные мечи, призванные сокрушить оплот Тёмных сил.
– Ух ты, ты только посмотри на это, - выдохнул Грег, отогнав лучом фонарика страх куда-то на задворки сознания и напоминая себя прежнего. – Ты когда-нибудь видел нечто ПОДОБНОЕ?
– Тихо ты, - шикнул на него Тони. – Конечно, не видел… Ну, разве что в комиксах встречал… Или в кино.
– Да тут, чувак, всё намного круче, чем в кино. Главное, не обоссаться!
– Главное, чтобы нас не застукали, - поправил Тони. – Я, например, предпочту встретиться с дюжиной чудовищ, чем попасть один раз под горячую руку мамы, когда она в плохом настроении.
– Правда, что ль? А мне завсегда миссис Хилл казалась уравновесенной и спокойной женщиной.
– Так и есть, - кивнул Тони, направляя луч фонаря в проход меж первыми рядами стеллажей. – Но когда речь заходит о моей безопасности, она превращается в какую-то эту… Фурию, во! А потом расстраивается и горько плачет. Я не хочу её расстраивать. И я не хочу, чтобы моя мама из-за меня плакала.
– Мы не дадим ей повода. Доверься мне. И не переживай по этому поводу, у твоей мамы просто нервишки пошаливают. Я слышал, что у баб это часто бывает!
Дурак ты, Грег, подумал Тони, просто моя мама любит меня, и искренне переживает и волнуется. А плачет она часто и по другому поводу. Потому что у неё нет друга. Интересно, а Алан согласился бы стать другом его мамы? Он показался Тони приличным парнем, вполне заслуживающим доверия. И у него такая классная сестрёнка…
– Эй, ты чего застыл с таким видом, будто тебя огрели по башке? – настойчивый свистящий голос Грега вырвал Тони из мира грёз и вернул к реальной действительности. – Давай хоть осмотримся, раз уж пришли сюда!
– Давай.
Мальчики осторожно двинулись вглубь шатра, обходя кошмарные стенды с распятыми чучелами и заставленные колбами, пробирками и прочей стеклотарой столы. Некоторые из колб были настолько огромны, что стояли прямо на полу, а иные из прикреплённых к стендам чучел размерами не уступали взрослому человеку.
Тони негнущейся рукой водил из стороны в сторону. Язык не успевал облизывать пересохшие губы. Ему было не по себе, определённо. Ноги плохо слушались, и приходилось прилагать массу усилий, чтобы передвигать их. Дыхание перехватывало ещё на подходе к гортани, и грудная клетка мальчика от нехватки кислорода вздымалась и распирала куртку сверх всякой разумной меры. Глаза Тони с расширившимися хаотично мечущимися зрачками стали похожи на глаза ОЧЕНЬ испуганного оленёнка. Но он находил в себе силы идти дальше, внимательно подмечая всё, что видел, и, не давая страху окончательно победить себя. Тони знал, что если он позволит себе струсить, то страх, торжествующе завывая, ворвётся в его сознание, сметая все эмоции, чувства, мысли, все человеческие преграды на своём пути и, угнездившись глубоко в душе, назовётся Ужасом. А ужас способен погрести под собой кого угодно.
Поэтому Тони держался. И ещё потому, что помнил слова мамы. А вот Грег, мелкой дрожью трясущийся за его спиной, как-то незаметно сдал. Тони оглянулся. Лицо Грега посерело и покрылось мельчайшими бисеринками пота, глаза дико вращались, губы тряслись. Тони показалось, что лязг зубов Грега должны услышать аж в Хеллвиле.
Ни говоря ни слова, Тони протянул другу свободную руку. Грег с благодарностью и вздохом облегчения вцепился в неё, как утопающий хватается за соломинку. Тони невольно поморщился. Страх придал Грегу дополнительных сил, которые тот вылил в одно рукопожатие.
– Ты в норме, приятель?
– Лучше не бывает, - разлепил непослушные губы Грег в виноватой улыбке. В неверном свете фонарика Грег казался белее, чем покойник. А лихорадочно блестевшие на бледном, охваченном подвижными тенями, лице глаза напомнили Тони кадры из страшного фильма про оживших мертвецов. Грег стал похож на голодного зомби. Интересно, а на кого похож я, резонно подумал Тони?
– Я так думаю, что мы дойдём до конца шатра и повернём обратно, - как бы, между прочим, предложил Тони. – Не будем чересчур углубляться… Верно? Всё равно тут смотреть особо и не на что. Чего мы тут не видели? Глупых чучел и дурацких аквариумов, в которых даже толком рассмотреть ничего невозможно?
– Базаришь, - с неподдельным уважением сказал повеселевший Грег. Тони понял, что его приятель давно порывался сказать нечто подобное, но упорно молчал, боясь обвинений в трусости. Вот балда! – И потом, здесь так воняет… Интересно, что может так вонять, а?
– Наверно, всякие специальные растворы, - кивнул на ряды заполненных формалином колб Тони, подсвечивая себе фонариком. – Или чего там используют при изготовлении чучел?
Они почти добрались до конца первого ряда. Времени на эту «зелёную милю» у мальчиков ушло неприлично много, что, впрочем, совсем неудивительно, учитывая черепашью скорость передвижения незадачливых диверсантов.