Генератор Кошмаров

Шторм Максим

– Слушай, а тебе не кажется, что Фредерик будет волноваться за тебя? Пожалела бы старика то…

– Я оставила ему записку. Энди, мы уже обсудили эту тему. И я не хочу к ней возвращаться, - терпеливо, словно разговаривая с маленьким ребёнком, сказала девушка. – Дядя Фред нормальный и понимающий человек. Он доверяет мне, зная, что у меня есть голова на плечах, и я не вляпаюсь в какие-нибудь неприятности. В противном случае он бы уже обрывал все телефонные линии, требуя, чтобы я вернулась домой!

Тёрнер, признавая поражение, мрачно кивнул и откинулся на спинку кресла. Ох, и упрямая она девчонка! Они расположились в

его кабинете за рабочим столом, попивая при свете настольной лампы вкусный кофе, и битый час пикетируя в обоюдоострых перепалках. Шелли сидела напротив Энди, строя ему глазки и откровенно действуя на нервы. Она сняла куртку, развязала шарф и рассыпала по плечам густые пряди чёрных волос. Энди украдкой, когда она смотрела в сторону, любовался ею.

– Алана на тебя нет.

– Ой, не напоминай, пожалуйста, - взмолилась девочка. – Я и представить боюсь, какой нагоняй он мне устроит, когда мы встретимся!

– Тебя, наверно, мало пороли ремнём в детстве, - предположил Тёрнер, подливая себе кофе. – Трудно представить себе более своенравную, непоседливую и… и упрямую девчонку!

Шелли провела кончиком языка по губам, внимательно наблюдая за реакцией шерифа. Она не прогадала – рука Энди, держащая чайник, отчётливо дрогнула.

– Это были неумелые, но идущие от самого сердца комплименты?

– Это была констатация видимых невооружённым взглядом фактов, - с достоинством отвечал Тёрнер, отважно совладав с трясущимися руками.

– А я уж было подумала, что ты размечтался отходить меня ремнём по попе, - Шелли невозмутимо отпила из чашки, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. Физиономию Энди надо было видеть!

Тёрнер поперхнулся и, едва не расплескав кофе, минуты три кашлял и отплёвывался, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Покраснел он как переваренная свекла. А от ушей можно было спокойно прикуривать. Невероятно милое и симпатичное зрелище, решила Шейла, наслождаясь видом сконфуженного молодого человека.

– Я не знаю, что сделает с тобой Алан, - с трудом выдавил пришедший в себя Энди, - но я знаю, что сделаю с Дейзи. Я же её предупреждал! Строго-настрого запретил рассказывать об этом кому бы то ни было…

– А мы не «кто бы там ни было»! – горячо возразила Шелли, перебивая Тёрнера. – Нам с Аланом далеко не безразлична судьба Дейзи и Тони, и мы готовы на всё лишь бы только помочь им! Они нам совсем не чужие. Понимаешь?

– Да я-то понимаю, - сокрушённо вздохнул шериф. – Но пойми и ты меня, Шелли. ТАК дела не ведутся. И привлечение к расследованию морально заинтересованных лиц строго возбраняется…

Шелли с отвращением посмотрела на него.

– Не цитируй мне отрывки из ваших полицейских учебников! И не разговаривай со мной в таком тоне, я тебе не маленькая идиотка. Я же искренне предлагаю вам помощь.

– Ты бы неплохо помогла, если бы не вмешивалась, - пряча глаза, пробормотал Энди.

С грохотом опустив пустую чашку на стол, Шейла обиженно закусила губу и опалила Тёрнера взглядом разгневанной валькирии.

– Ты напрашиваешься на грубость.

– А ты на одиночную камеру, - бедный Энди совсем сник, мечтая провалиться сквозь землю. А с другой стороны, почему он тут с ней нянчится? Кого угодно другого он бы уже без лишних церемоний спровадил куда подальше, да ещё наградил бы напоследок парочкой ласковых! А этой наглой засранке и слова поперёк сказать не может!Что это с ним

происходит? Почему в присутствии Шелли он начнет вести себя, как размазня, как самая последняя рохля? Почему вместо того, чтобы властно и твёрдо указать ей её место, он мямлит и запинается?

– Ах так! – Шейла приняла вид жены сосланного в Сибирь декабриста. – Знаете что, шериф Тёрнер, я, пожалуй, в вас ошибалась. Я думала, что вы честный, порядочный, добрый, сострадательный. Я надеялась, что вы поймёте меня. И уж никак не ожидала, что вы окажитесь такой… ЖОПОЙ!

То, что сделал Энди, девочка ну уж никак не ожидала. Она была готова предположить всё, что угодно, но только не это. Шериф громко и жизнерадостно захохотал, весело сверкая голубыми глазами.

– Ах вот ты как! – чуть не задохнулась от обиды и возмущения Шейла. И… спустя несколько секунда хохотала на пару с Тёрнером.

______________________________________________________________

Стив, едва дыша, на негнущихся ногах прошёл в холл особняка Гриффитов. Мокрая от пота рубашка прилипала к спине, на затылке, никак не желая успокаиваться, продолжали шевелиться волосы. Едва ли стоит повторять, что Диксон был безбашенным и смелым парнем, мало чего и кого боящимся в этой жизни… Но сейчас его сердце совершало более сотни ударов в минуту, грозя в бешеном темпе расколоть судорожно вздымающуюся грудную клетку. Сейчас Стивен боялся. Боялся до горловых спазмов и помутнения в глазах. В доме Мишель пахло страхом. Нет, угрожающе ВОНЯЛО, накатывая рвотными миазмами отовсюду. Из каждого захваченного тьмой угла. Страх был практически осязаем. Казалось, вытяни руку, и ты сможешь пожать его склизкое, противное вонючее щупальце.

Если бы Стив лучше разбирался в запахах и обладал более острым обонянием, он бы учуял в погружённом в ночную тишину доме ещё один запах – запах смерти.

Юноша нашарил на стене выключатель и клацнул тумблером. По идее, угадывающаяся в полумраке внушительных размеров свисающая с потолка круглая люстра должна была зажечься, но… Этого не произошло. Стивен оставил в покое выключатель, некстати подумав, что ситуация, в которой он оказался, сильно напоминает один из заурядных фильмов ужасов. Ночь, странная жуткая луна на небе, огромный дом, набитый до отказа витающим в воздухе ужасом и множеством безлюдных тёмных комнат, главный герой, непонятно какого хрена попёршийся в это осиное гнездо, хотя все до последнего чувства его во весь голос кричат одно слово – БЕГИ!..

Стивен вздрогнул. Он бы с превеликим удовольствием послушался внутреннего голоса, но что-то его останавливало. Возможно, любопытство, а, может, и какое иное, более сильное чувство, название которого он не решался произнести вслух. Да ладно, подумал юноша, в конце концов, Мишель мне далеко не так безразлична, как я иногда хочу показать.

Стив, боясь лишний раз пошевелиться и выдать своё появление в доме, простоял несколько минут на одном месте, беззвучно шевеля губами, пока его глаза не адаптировались к царящему вокруг сумраку. Он стал довольно сносно различать детали обстановки: мебель, люстру, несколько расставленных по всему холлу торшеров, солидный кирпичный камин, небольшую галерею, выходящую со второго этажа на первый и протянувшуюся напротив входной двери, нависая над холлом, ведущую вниз лестницу, задёрнутые дорогими шторами очертания окон… Какой-то валяющийся возле оббитого кожей дивана мешок…