Генератор Кошмаров
Шрифт:
Если Джек продолжит в том же духе, то через несколько секунд я упрусь спиной в стену и окончательно потеряю свободу действий, лихорадочно соображала девушка. Он перекроет мне все пути отступления и раздавит, как букашку. Господи, откуда у неё взялись эти бредовые мысли? С чего она взяла, что циркач непременно хочет причинить ей зло? Но позвольте, с какого тогда перепуга он караулил её? И почему ведёт себя таким странным, мягко сказать, образом? Хочет затереть в уголок и объясниться в любви, как мальчишка на романтическом свидании, перед тем как попытаться робко забраться к своей девчонке в трусики? Слабо верится.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – отважно
– Можешь… Я как раз об этом и подумал. О том, что ты можешь помочь мне в одном деле, - голос циркача на слух был весьма необычным. Провисающим на гласных и столь же тягучим, как и его обладатель.
Каучуковый Джек щеголял в обтягивающем трико в шахматную чёрно-белую клетку и… Кейт не поверила глазам – он был босиком. И судя по всему не испытывал ни малейших неудобств, практически неслышно шлёпая обнажёнными ступнями по тротуару. Рост артиста колебался между шестью и семью футами. Джек был очень тощим, под тонкой материей можно было пересчитать все рёбра циркача, и за счёт худобы казался ещё выше. Он был скорее даже длинным, каким-то вытянутым, нежели высоким. И руки у него были длинные, свисая чуть ли не до колен… А рост его колебался, потому что постоянно менялся. Поначалу Кейт грешила на слабое зрение, но чем дольше она смотрела на замершего напротив неё циркача, чем больше убеждалась в том, что ей не кажется. Джек и вправду постоянно менялся. Он то сжимался, как бы укорачиваясь в размерах и становясь лишь немногим выше самой Кейт, то, как на невидимых растяжках вытягивался ввысь. Его ноги и торс тянулись как жевательная резинка, придавая Джеку дополнительные сантиметры, и вот он уже из человека среднего роста превращается в великана – баскетболиста.
У Кейт пересохло в глотке, она поскребла шершавым языком нёбо. Ни у одного спортсмена не может быть таких гибких костей и подвижных суставов. Никто в мире не может быть настолько пластичным и тягучим. Словно резиновым. Каучуковым.
Джек не прекращал улыбаться, и его улыбка не вызывала у Кейт ничего, кроме неподдельного омерзения. Она, эта улыбочка, тоже была какой-то резиновой, натянутой. На лысой голове Джека плясали лунные блики, тени падали на его невыразительное, бледное лицо. И только сейчас, как следует рассмотрев Каучукового Джека вблизи, девушка увидела, что у него очень странная кожа. Гладкая, как у младенца, без единой морщинки. Будто резиновая. Сколько же ему лет, подумала потрясенная девушка? Она затруднялась с ответом. Определить возраст циркача было невозможно. Ему могло быть и двадцать лет и все сорок. И ещё у него не было волос. Совсем. То, что он лыс, как биллиардный шар, было понятно ещё давно, но у Джека, помимо прочего, не было ни бровей, ни ресниц, ни щетины на впавших щеках и вытянутом подбородке. Ну, вылитый Фантомас! Кейт неожиданно вспомнила давно, ещё в детстве виденную старую французскую комедию о неуловимом гениальном преступнике и чудаковатом комиссаре полиции, весь фильм напролёт гоняющемся за этим Фантомасом. Джек был похож на него.
– Интересно, чем же это я могу помочь вам? – Кейт не двигалась с места, хотя поджилки её тряслись все до единой. Она намертво вцепилась сведёнными от страха пальчиками в ремешок перекинутой через плечо сумочки. Девушка прилагала неимоверные усилия, чтобы хоть голос её не дрожал. Нельзя давать Джеку почувствовать в ней слабину, почему-то подумалось Кейт. – И вам не кажется, что невежливо и крайне
– Простите, мисс Симмонс, что напугал вас, - Джек шутливо, с неприкрытой издёвкой, согнулся в пояснице, отвешивая поклон. Лысая макушка циркача едва не задела тротуарную плитку. – Приношу свои искренние извинения… Но мне и впрямь очень нужно знать.
– Что вам от меня надо? – голос Кейт едва не сорвался на визг, и она незамедлительно покраснела, радуясь хотя бы тому, что в вечерних сумерках этот нелепый, затянутый в шутовское трико паяц не увидит свекольной краски на её щеках.
– Мне нужно знать, где находится… Я хочу спросить у вас, что вам известно о мисс Блейз?
Кровь отхлынула от лица Кейт. Молоденькая стенографистка стала белее украшающих костюм Джека белых клеток. Мисс Блейз?! Ему нужна эта хорошенькая чернявая девчонка, запудривающая мозги их любимому шерифу? Джеку нужна младшая сестра Алана Блейза? Чудны дела твои, Господи.
Видимо, от пытливых карих глаз циркача, неотрывно следящих за девушкой, не ускользнуло, как она поменялась в лице. Джек торжествующе оскалил мелкие зубы.
– Представляете, мисс Симмонс, у меня сложилось впечатление, судя по вашей реакции, что я не ошибся с вами! Я угадал?
– М-м-м… Я не понимаю, о чём вы, - Кейт смело заглянула ему в глаза. – Боюсь, что я не знаю никого по имени Шейла Блейз. Вероятнее всего, она не из местных. Возможно, приезжая. Или вы элементарно ошиблись. В Хеллвиле нет никого с таким именем. Уж кому, как ни мне знать об этом!..
Джек радостно заухал, растягивая губы чуть ли не до маленьких, оттопыренных ушей, нелепо торчащих по обеим сторонам лысой головы. Он смеётся, поняла похолодевшая от нахлынувшего ужаса Кейт. И смех его не понравился ей ещё больше, чем дебильная улыбка.
Джек резко оборвал совё кудахтанье и как бы уменьшился в размерах, сжавшись до габаритов обычного человека. Он в упор уставился на обомлевшую Кейт. Его превратившиеся в кристаллики льда глаза находились на одном уровне с глазами невысокой девушки. Он больше не улыбался. Лицо Джека окаменело, превратившись в вырубленную из камня бесчувственную, ничего не выражающую маску. И эта метаморфоза напугала Кейт более всего. У неё закружилась голова, и подкосились ноги. Она едва не пошатнулась, с превеликим трудом выдерживая взгляд этого резинового истукана.
– Ты лжёшь, сука, - прошипел Джек.
– Что вы себе позволяете? – на глаза перепуганной девушки навернулись обидные слёзы. – Как вы смеете так со мной разговаривать…
– Ты солгала мне, маленькая дрянь, - Джек, не мигая, таращился на неё. Всё его тело нервно дёргалось и вибрировало. Как будто его что-то распирало изнутри. Это было на редкость неприятное зрелище.
– Я сказала правду, - чуть не плача, оправдывалась Кейт, мысленно проклиная себя за слабость, но ничего не в силах с собой поделать. – Я не знаю никакой…
– Я не говорил, что её зовут Шейла, ты, лживая сучка, - резко оборвал хныканья Кейт Каучуковый Джек. – Я сказал, что ищу девушку по фамилии Блейз. Я не говорил, как её имя.
Кейт едва не прикусила кончик языка. Боже, ну и дура же она. Сама спалилась! Вот идиотка. Теперь этот психопат недобитый с неё с живой не слезет. А эта мысль не понравилась Кейт ещё больше, хотя, казалось бы, дальше уже и некуда.
– Ты знаешь, что единожды солгав, ты навсегда принимаешь на себя клеймо лжеца? На всю жизнь? Скажи мне, дрянь, ты сможешь жить дальше, будучи заклейменной законченной лгуньей?..