Генератор Кошмаров
Шрифт:
Леди-нож приближалась к побледневшему парню с неотвратимостью надвигающегося цунами. Зубы Стивена помимо его воли начали отбивать чечётку. От затянутой в красный поскрипывающий латекс женщины веяло грозой. Эльвира напомнила Диксону до отказа начинённую взрывчаткой бомбу, в любую секунду готовую взорваться и разнести всё вокруг к чёртовой матери. Эта была на редкость смертоносная женщина. И на удивление красивая. Забудьте о цирковых женщинах-фриках с курчавыми мужицкими бородищами. Эльвира была слеплена совсем из другого материала. Она было не просто опасной игрушкой, бомбой, способной при неосторожном
Среднего роста, с заплетёнными в косу чёрными волосами, правильными чертами овального лица и сверкающими большими тёмными глазами под резким разлётом тонких, выщипанных бровей. Пропорции её изумительного тела были соблюдены чуть ли не с анатомической точностью. Словно фигуру Эльвиры ваял невероятно талантливый скульптор, превративший холодный камень в живую плоть. Красный, отливающий ржавчиной комбинезон, обтягивал это приковывающее взгляд тело. Стройные, ровные ноги, широкие бёдра, круто переходящие в узкую талию, плоский живот, выпирающие полусферы тугих, округлых грудей, тонкая, изящная шея… Этой женщиной хотелось любоваться. Её хотелось любить. Совершенство.
Эльвира была обута в тонкие сапожки из красной кожи на высоком каблуке. Голенища сапог плотно обхватывали точеные икры, поскрипывая от соприкосновения с латексом. На бёдрах циркачки была застёгнута сложная портупея, отягощённая десятком метательных ножей. Через плечо, перечеркивая высокую грудь, тянулась сходная с портупеей перевязь, с дополнительными клинками.
Стивен мысленно присвистнул, как следует рассмотрев застывшую напротив него циркачку. В принципе, комбинезон-в-облипочку мало что скрывал, но Стивен не мог не пожалеть, что в этом багрово-красном наряде отсутствует такая немаловажная деталь туалета, как декольте. Увы, комбинезон застёгивался спереди на полдюжины кнопок, последняя из которых находилась прямо под горлом.
Чёрт, чёрт, чёрт, одёрнул себя юноша, я не о том думаю! Не на сиськи надо смотреть, а на ножки! Тьфу, мать твою… На ножи! На острые, бликующие в вечерних сумерках ножи, наверняка острые, как сам дьявол. На сиськи он ещё успеет насмотреться, если, конечно, выберется их этой передряги целым и невредимым.
– На что это ты так уставился, сахарный мой? – приятным вибрирующим голосом спросила Эльвира. Стивену тут же захотелось поискать этот источник вибрации у неё во рту. Низ живота Диксона потяжелел от прилившей горячей крови. Леди-нож здорово возбуждала его, и он ничего не мог с этим поделать.
– Д-да не на что… Никуда я не смотрел, - юноша затравленно заозирался. Но деваться ему особо было некуда. Он сам загнал себя в тупик, прижавшись спиной к этой треклятой двери.
Эльвира слегка изогнула красивые алые губы в лёгком намёке на улыбку. Но улыбка никак не затронула её глаза, которые по-прежнему оставались двумя холодными, чёрными, безразличными колодцами. Уж лучше бы она и не улыбалась вовсе, тоскливо подумал Диксон, упираясь локтями в дверь.
– А почему не смотришь? – вопрос женщины изрядно огорошил Стива. – Я тебе не нравлюсь? Или ты считаешь, что я недостаточно хороша для такого, как ты? Ты же крутой парень, да? И думаешь, что я не достойна вдыхать одинаковый
– Вовсе нет, - чуть не выкрикнул Диксон. Не смотря на то, что он давно остыл, да и на улице было прохладно, руки его подло вспотели. Да она совсем чокнутая, эта баба с ножами! – Ты очень красивая, правда. И… У меня и в мыслях не было чем-то обидеть тебя! Честное слово.
– Красивая, говоришь? – Эльвира сложила руки на груди, широко расставив длинные стройные ноги. – Много кобелей говорили мне подобные слова. Очень многие. Но знаешь, в чём была их главная проблема?
Сердце Диксона, едва не проломив грудную клетку, так и дёрнулось. Юноше показалось, что сердце настолько сильно стучит о рёбра, что этот звук должна услышать и Эльвира. Он робко пролепетал:
– Н-не знаю… Мэм.
– Для них я была всего лишь самкой, - наклонившись вперёд, прошептала молодая женщина (на вид Эльвире врядли было больше тридцати лет) на ухо Стива, обжигая горячим дыханием шею юноши. – Живым манекеном, в которого можно засунуть свой неугомонный и охочий до очередной женской дырки стручок. Понимаешь меня?
У Стива от страха зуб на зуб не попадал. Пот мерзостными липкими ручейками сбегал по спине в штаны и капал со лба на нос и подбородок. Он едва успевал смаргивать солоноватую жидкость с ресниц. Ой-ой-ой, а положеньице-то совсем хреновое, братцы! И угораздило же ему нарваться на лютую мужененавистницу. Батюшки святы, да эта деваха отрежет ему член и не поморщится!
– Э-э-э, леди… Леди-нож, да, я не ошибаюсь? Так вот, что я хотел сказать… Вы меня не так поняли, точняк! Я не из ТАКИХ. Серьёзно вам говорю. Я очень люблю и уважаю женщин и никогда никого не обижал из вашего племени… Э-э-э… Из представительниц вашего пола! Да я первый джентльмен в Хеллвиле, спросите кого угодно, и каждый подтвердит, что для Стивена Диксона нет большей радости, чем отстоять честь женщины. Зуб даю!
Эльвира хрипло рассмеялась. От её смеха мокрый от пота Стив покрылся мурашками. Ему сразу стало холодно.
– Ты дрожишь, сахарочек, дрожишь, как готовая лишиться девственности малолетняя глупая дурёха. Скажи, скольких наивных дурочек ты лишил самого святого, что есть у непорочной девочки? Сколько целок ты сломал, сколько жизней испоганил?..
– Ну почему испоганил… - потупился Стив и тут же схлопотал знатную пощёчину.
Затянутая в кожаную перчатку рука Эльвира была тяжела, как наковальня. От удара, отозвавшегося в переулке громким звучным шлепком, голова юноши откинулась назад и врезалась затылком в дверь. Стивен зашипел от боли, вонзившей под черепную коробку крючковатые когти.
– Эй, вы что себе позволяете…
– Заткнись! Заткнись, если тебе дорога твоя сраная жизнь! – рыкнула на мигом прикусившего язык Стивена Эльвира. Её миловидное лицо исказила злобная, полная брезгливости гримаса. На секунду красота женщины бесследно испарилась. Маска упала, приоткрыв лик безумной стервозной фурии.
Но только на секунду. Эльвира быстро справилась с вспышкой безотчетного гнева и вновь заулыбалась, теребя пальцами рукоятки засунутых в поясную портупею ножей. Ох, лучше бы она держала свои руки при себе, обречённо подумал юноша. Да пусть лучше ещё раз даст ему по морде, но уберёт лапы подальше от ножей.