Гений и злодейство
Шрифт:
То есть меня?
Но ведь я не злобный! Я тихий гений, вполне штатское существо, даже в цель с пятидесяти метров больше двадцати из тридцати не выбиваю. Я спешу домой, я люблю свою жену. А вы знаете, что такое любовь? Вам это не дано!»
Зинка была дома.
– Ты что так рано вернулась? – спросил Шпак.
– Я и не ходила… А ты не рад?
Он не смог ответить сразу. Он смотрел на нее и думал – почему она такая красивая? Есть такое понятие – моя женщина. Единственная в мире и навсегда. Как хорошо, что не существует
– Я рад. Честное слово, я рад видеть тебя.
– Ты изменился.
– Может, тебе это только кажется?
– Нет. Я тебя знаю много лет, Сеня. Что с тобой случилось?
– Обедать будем? – спросил Семен.
– Обедать погодишь. Чего так рано с работы сбежал?
– Задание выполнял. Помнишь, как Изя просил инопланетян поискать?
– Нашел?
Разговор был почти неподвижным. Они делали вид, что знают меньше, чем знали, и не подозревают о правде.
– Откуда мне найти, – сказал Сеня, – если их нет. Илья Филиппович считает, что это розыгрыш.
Зина пошла на кухню, Семен за ней.
Она достала из холодильника кастрюлю с вчерашним борщом, разогрела плиту.
Семен сидел за столом, курил. Он редко курил, только если выпьет как следует. А сейчас захотелось. Пить он не хотел, а закурил.
– Илья Филиппович от старости из ума выжил, – сказала Зинаида. – А вот некоторые считают, что это правда.
– Кто считает?
– Например, Артем Артемович Груздь.
– Надо будет с ним поговорить, – сказал Семен. – Обязательно. Он, может быть, чего-то знает.
– У него и кандидатура есть, – сказала Зинаида. – Он ко мне приходил, выпытывал мое мнение.
Семен ответил не сразу. Не хотелось быть глупее или по крайней мере недогадливее, чем на самом деле.
– И почему же он меня заподозрил? – спросил наконец Семен и откашлялся. Горло предало его – издало хрип.
– Наверное, по тем же причинам, что и я, – сказала Зинаида. – Тебе сметану класть?
– Одну ложку.
Шпак снял пиджак и положил его на пол.
– По каким причинам?
– Большие шпионы попадаются на мелочах. Я где-то читала. Рихард Зорге разорвал донесение агента и бумажки в окно автомобиля выкинул. А контрразведка японская вдоль дороги на карачках ползала, пока все клочки не собрала и не склеила.
– Ну, например! Мне же интересно.
– Я еще не видела человека, который, сняв пиджак, кладет его на пол.
– Но ведь пол у тебя чистый, – сказал Семен. Он поднял пиджак и повесил его на спинку стула.
– Ты даже говоришь не так, как…
– Не так, как кто? – Семен улыбнулся, поняв, как ей трудно. Она ведь видела Шпака. Она же обнимала ночью Шпака, она борется с собой – пока его не было, она уже поверила Груздю, и ее охватил ужас. А сейчас ею владела скорее растерянность.
– Ну не могу я тебя бояться! – воскликнула Зинаида.
Он еле успел убрать колено.
– Сметану сам бери, сколько хочешь, – сказала Зинаида.
– И не надо меня бояться, – сказал Шпак. – По простой причине. Я тебя люблю. И ты тоже это знаешь.
– Хотела бы знать… А ты думаешь, почему я поверила этому хмырю?
– Груздю?
– Конечно, Груздю. Потому что я испытала с тобой то, чего не было пятнадцать лет. А может, и никогда не было.
Неожиданно Зинаида растрогалась, резко отвернулась к окну, и Семен понял, что она смахивает слезы.
– И что еще Груздь говорил?
– Он говорил, что уверен – ты и есть пришелец. Ты говоришь иначе…
– Разве я говорю иначе?
– Ну кто сметану пальцами берет?
– Извини.
– Ты даже знаешь, как просить прощение. Это было Шпаку… то есть тебе недоступно. Мне бы, дуре, сразу догадаться, а я растаяла. Ты меня приласкал, и я растаяла.
– А может быть, ничего и не произошло? – спросил Шпак. – Может быть, идет очередная охота за ведьмами?
– Груздь мне телефон оставил, чтобы я позвонила.
– Я знаю, – сказал Шпак. – Это какой-то отдел Тульского ФСБ. Чекисты здесь тоже группу поиска организовали. Я еле ушел от них.
– Ты признаешься?
– А что это меняет?
– Кто-то тебя выдал… А вас в самом деле много?
– Зина, любимая, это все выдумки.
– Ты за два дня ни капли не выпил. Почему?
– Не хотелось.
– Ты ешь борщ, а то остынет.
– Даже настроения нет.
Она уселась за стол напротив него, уткнула подбородок в ладони упертых локтями в стол рук и стала смотреть на него внимательно, как смотрят на огонь.
– Ты убил его? – спросила Зинаида.
– Ты веришь этому Гвоздю?
– Груздю.
Шпак протянул через стол руку и кончиками пальцев провел по щеке своей жены.
– Он так не умел делать, – сказала Зинаида. – Ты убил его?
– Даже если в твоих подозрениях есть доля истины, – сказал Шпак, – я же не убит. Я сижу перед тобой, я смотрю, какие у тебя фиолетовые глаза.
– Это от обоев. Отражение.
– Какая ты красивая и желанная.
– А какой ты на самом деле?
– Клянусь тебе всем святым, и твоим здоровьем клянусь, что я и есть я. Я не монстр, не осьминог, не паук. Я человек.
– Ты убил его?
– Он покинул это тело, потому что ничто не удерживало его здесь. Я мог только поторопить его.
– Я знаю, что ты прав, что ты никого не мог убить. Вот этот телефон.
Она протянула ему бумажку с уже известным номером.
– Они уже кого-то поймали. Но теперь, я думаю, они возьмутся за тебя.
– Что они докажут?
– А им не надо доказывать. Они тебя на детектор лжи посадят или обработают физически.
– Как так?
– Изобьют до полусмерти. Ты сам будешь рад им рассказать.