Гений из гусляра
Шрифт:
Там еще многое было написано, в том числе цена за штуку, постановление санитарного карантина и даже незаметная печать ФСБ.
В общем, дело обыкновенное, товар тоже нормальный. Хоть и любопытный. Уже много лет в магазин золотых рыбок не поступало. Может, в Архангельске они и были, или в Вологде. Но Великий Гусляр — слишком малый и тонкий периферийный сосуд в системе государственного кровоснабжения. Сюда и попугаев не завозят.
— Конфискат, — сказал Никодим. — Значит, по низкой цене. Так всегда бывает.
Посмотрели в ценник. Рыбки были оценены по шестьдесят
— А шо, — сказал Мирослав по прозвищу Слава-шкет, — если их на щи пустить, не разоримся.
И громко рассмеялся.
За его смехом не слышен был гул негодования, что донесся из ящика.
Тем временем Никодим принес молоток и клещи, не спеша и осторожно, так как был человеком обстоятельным, иначе бы его в шпионы не взяли, и отодрал доски. В груде стружек стояла колоссальная пятидесятилитровая бутыль темно-зеленого стекла. В ней поблескивали золотые искорки-рыбки.
— У тебя аквариум был, — сказала Лена. — В кладовке.
— И точно, — согласилась Ольга и послала мужиков в кладовку за аквариумом. Аквариум был велик, из него выскочили семьей обиженные пауки. Лена принесла мокрую тряпку. У нее уже появилась округлость и солидность в движениях, свойственная будущей матери, хотя при том возникла и угрюмость, характерная для девушек, которые вовсе не собирались становиться матерями в ближайшие лет пять-шесть.
Ольга протерла аквариум, а Мирослав с Никодимом натаскали воды. Никодиму пора было ехать дальше, но что-то его задержало в магазине. А он как опытный разведчик не стал спорить со своим внутренним голосом.
Наконец подготовка аквариума была закончена.
К этому времени в магазине появились кое-какие покупатели.
Пришел старик Ложкин. Он был один из немногих гуслярцев, кто тридцать лет назад, будучи уже пожилым человеком, ветераном труда, приобрел говорящую золотую рыбку. С тех пор он ждал, не привезут ли снова золотых рыбок, но ни с кем своей надеждой не делился. Засмеют или станут дежурить у магазина, чтобы его опередить. Заглянул Корнелий Удалов, ему нужен был мотыль. Он тоже не спешил. Гражданка Гаврилова подсмотрела, какая бутыль появилась в магазине — это была бутыль ее мечты, несколько ведер огурцов можно было в ней засолить. Так что вокруг стояли свидетели.
Оля зачерпывала рыбок из бутыли сачком на длинной ручке и перекладывала их в аквариум. Рыбки сами подплывали к сачку, видно, им не терпелось очутиться в нормальных условиях существования.
И все же в то время еще никто из зрителей не подозревал, что в Гусляр вновь пожаловало чудо, которое несет в себе испытание и даже кое для кого трагедию.
Чтобы предвосхитить события, я позволю себе напомнить, что состояние дел в городе, стране и на всей планете за тридцать лет кардинально изменилось. Некоторые события и явления, которые казались чрезвычайно важными, никого уже не пугали, зато некие пустяковые тридцать лет назад ситуации приобрели первостепенное значение. И еще ничего не случилось, но в воздухе произошло нагнетание напряжения. Мгновенно вымерли почти все комары, у одной женщины в тупике за речным техникумом
Вперед вышла Гаврилова и спросила:
— Бутыль сколько стоит?
— Бутыль, — ответил Никодим, — надо возвращать. Это государственное имущество.
— А если не возвращать?
Лена и Ольга одинаково развели руками.
Гаврилова обиделась.
И тогда Ложкин сказал:
— Парочку заверните.
— Сто двадцать один рубль, — сразу посчитала Ольга.
Ложкин принялся копаться в бумажнике. И все понимали, что даже если у него наберется рублей пятьдесят, он их постарается не отдавать. Он копался и говорил:
— Цена явно завышенная. Мне вчера по почте предлагали пять штук по двадцать два рубля.
Удалов купил одну рыбку, и Ольга дала ему банку.
— Корнелий Иванович, — сказал Ложкин. — Одолжи сотню до пенсии.
— Нет у меня сотни, — честно признался Удалов.
Он понес рыбку к выходу.
Он глядел на рыбку и вспоминал другую, которая исполнила ему три желания...
И неудивительно, что у выхода он спросил:
— Ты случайно не говорящая?
Хотя понимал, что вторично в ту же реку человек не войдет. Это еще Демокрит говорил в древнегреческие времена.
Рыбка поднялась к поверхности воды и негромко произнесла:
— Сперва надо меня покормить.
Другой на месте Удалова мог рухнуть в обморок или впасть в истерику, но жизненный опыт Корнелия Ивановича таков, что говорящие рыбы ему не в диковинку. Поэтому он спокойно ответил:
— Сейчас домой придем, покормлю.
Именно эти слова и услышал старик Ложкин, который шел сзади в надежде выпросить сто рублей у соседа. И он все понял.
Вы думаете, что Ложкин упал перед Удаловым на колени и стал просить в долг? Или вы полагаете, что он кинулся со всех своих старческих ног домой, чтобы выпросить денег у жены?
Да ничего подобного!
Ложкин развернулся и строевым шагом направился к магазину.
Там он вытащил сотню, запрятанную в правый носок, не обувшись, проскакал на одной ноге к прилавку и крикнул:
— Мне две штуки, пенсионерам скидка!
— У нас скидок нет, — заметил Мирослав.
И тут одна из рыбок в аквариуме поднялась к поверхности воды и сказала четко, так что на весь магазин было слышно:
— Нет смысла покупать две рыбки в одни руки. Три желания на владельца, хоть всех нас приобрети.
— В пакет ее! В пластиковый пакет! — сообразил Ложкин.
Ольга подчинилась, рыбка перекочевала в пластиковый пакет, и Ложкин строго сказал продавщице:
— Сейчас жену пришлю!
— Ничего не выйдет, — ответила ему рыбка, — хитрый ты больно.
Эти разговоры не прошли незамеченными. Рыбки сами провоцировали людей. Ведь в их интересах было поскорее разделаться с желаниями и уплыть в Саргассово море метать икру.
В мгновение ока выстроилась очередь, и начался общий галдеж. Ведь у нас так просто золотых рыбок не продают.