Гений из гусляра

Булычев Кир

Он кинул взгляд на стол и только тут сообразил, что больше книг нет.

— Ах, — сказал он. — Где книжки?

— Какие книжки? — спросила рыбка.

— Остальные.

— Мне была велена одна книга, — жестко возразила рыбка. — Я ее изготовила. Надеюсь, претензий нет.

— Какая одна! — возмутился Ложкин. — Мечи остальные.

— Какой тираж нужен?

— Такой тираж, чтобы в каждом книжном магазине нашего государства мой однотомник стоял. Где Толстой, там и я, где Шолохов, там и Ложкин!

—

Большой тираж, — вздохнула рыбка. — Нелегкое поручение.

— Сделаешь или нет?

— Придется сделать.

— Так давай!

— Все!

— Что все?

— Сделано.

— Где книги?

— В магазинах. Как просил. Во всех книжных магазинах государства, рядом с произведениями Льва Толстого.

— А почему не вижу?

— Так они же в магазинах!

— А мои где? Где моя доля?

— Можете пойти в магазин и купить.

— Не говори глупостей. Что же, я должен собственные книги по магазинам покупать? А ну, чтобы сейчас же на столе было десять моих книг!

— Сейчас, — ответила рыбка.

Она вздохнула.

На столе появилась стопка книг в кожаных переплетах.

— Ну то-то, — утешился Ложкин. — А теперь переходим к следующим желаниям.

— Каким желаниям? — спросила рыбка.

— Моим.

— Любопытно, — сказала рыбка. — И какие же в тебе кипят желания?

— Я намерен вернуть обратно великий могучий Советский Союз не только в гимне, как уже сделано, но и в остальных апсектах.

— Аспектах, — поправила Ложкина рыбка.

— Неважно. Главное, чтобы ликвидировать эту самую демократию и порнографию на экранах телевизоров. Чтобы всех пидарасов в тюрьму упечь, чтобы воспевали, а не злобно критиковали, чтобы восславить партию, которая ведет к горизонтам, чтобы всюду колбаса была по два двадцать и никаких тебе Канарских островов, чтобы...

— Все ясно, Ложкин, — сказала рыбка. — Придется тебе подождать следующего раза.

— Не понял! — прогремел Ложкин.

— А чего тут непонятного, если ты все желания уже заказал и исполнил.

— Ничего подобного! Не жуль, а то задушу! Я у тебя только однотомное сочинение попросил, а все остальное еще впереди.

— Первое желание было — изготовить однотомник.

— Правильно.

— Второе желание — изготовить массовый тираж, чтобы твоя книжка в любом книжном магазине рядом со Львом Толстым стояла.

— Ну уж нет — это то же самое первое желание.

— Обращайтесь в суд, — сказала рыбка. — Даже в Страсбургский по правам человека. Желаний было два.

— Я тебя затаскаю по судам!

— А третьим желанием ты попросил десять книг на этом столе тебе выдать. Вот ты и получил...

— Ни в коем случае! Это было одно желание! Я тебя никуда не выпущу, пока не исполнишь! Какая мерзавка! И я знаю, в чем дело — тебя купили!

— Чего шумишь? — крикнула из

кухни жена. — Опять не то пожелал?

— Враги! — откликнулся Ложкин. — Всюду враги. Обманули, ввели в заблуждение. И не удалось мне возродить нашу славную державу!

— Ну вот, а корыто худое, — сказала жена.

— В следующий раз, — откликнулся Ложкин. — Еще не вечер.

Он был историческим оптимистом.

Сунул руку в медный таз, чтобы придушить рыбку, но его опередила большая черная ворона, которая успела снизиться на подоконник, выхватить рыбку клювом и унести в небеса.

— Туда тебе и дорога, провокатор! — крикнул вслед Ложкин.

И уселся листать свой однотомник. Все-таки кое-чего мы добились. А ворона несла рыбку к себе в гнездо, и путь ее лежал через речку. И в тот момент внутренний голос подсказал ей:

— Раскрой клюв, раскрой клюв, раскрой клюв, тебе говорят!

Ворона раскрыла клюв, и рыбка, немного помятая, но здоровая, упала в воду.

* * *

Зоомагазин опустел.

Владельцы рыбок поспешили загадывать желания, а Лена с Олей остались одни. Даже Никодим уехал, а верный Мирослав скрылся с рыбкой.

— Может, Слава будет просить у рыбки моей руки? — спросила Оля.

— Глупости, — возразила Лена. — Зачем ему через рыбку это делать, когда ты ждешь не дождешься, чтобы он напрямки тебя попросил.

— Но ведь не просит, стесняется.

— А может, не хочет?

По этому обмену репликами вы можете понять, что Оля еще наивна и оптимистична, а Лена ни в жизнь, ни в мужчин не верит. Ее молодость миновала, так толком и не начавшись.

— Ты его не знаешь, — сказала Оля. — Он совсем не такой плохой, как тебе кажется.

— Мне не кажется, я знаю, — отозвалась Алена. — Он на Армена пашет. А Армен — нашего магазина крыша. Вот твой Славик и следит, чтобы мы не заработали больше, чем положено.

Это был не первый разговор на эту тему. И развивался он по стандарту.

— Прежде чем Славика обвинять, ты бы о своем Бореньке вспомнила! Сделал тебе ребеночка — и с концами! В восемнадцать будешь ты матерью-одиночкой.

Бывает же такое в жизни: Лена детей терпеть не могла, даже в детстве со сверстниками не играла в песочек. И надо же — стала жертвой нескольких ночей любви. И решила: бог с ним, с Борькой, рожу ребеночка, Борька от меня никуда не денется — женится как миленький, испугается общественного мнения. Алена никому не сказала, что подзалетела, даже от сестры скрыла. И когда уже никаких сомнений не оставалось, то сообщила радостную весть Бореньке, в которого была влюблена, как дикая кошка. Вы не поверите, но Боренька вовсе не обрадовался. И не поспешил жениться на юной возлюбленной. А сказал примерно следующее: