Гений из Гусляра
Шрифт:
— А я думаю, что она отлично знает или хотя бы догадывается, — сказал незнакомый пришелец. — Она сама просила.
Лукерья так и замерла у самовара. Хотела его взять и в комнату нести, но руки онемели.
Одно дело нутром чуять или даже что-то подозревать. Но ведь она на самом-то деле не желала смерти настоящему Ромочке, а получается, что она соучаствовала?.. А может, шутят они? Мужики, бывает, соберутся и травят всякие байки. Надо бы пойти и прямо вопрос поставить: убили Ромочку или случайность с кирпичом вышла?
Но
— Интересно, — услышала она голос Тимура, — как там у наших в Москве дела? Там ведь две или три дивизии работают...
— Там трупиков хватает! — ответил Ромочка. Слышно было, как он отодвинул стул и пошел на кухню.
Как увидел Лукерью, сразу понял, что она все слышала.
— Это была шутка, — сказал он. — Мы пошутили. Я сам погиб.
Но Лукерья ему уже не верила.
В глазах у нее стояли слезы.
И смотрела она на Ромочку с любовью.
Как ее понять? Да, она знала уже, не сомневалась, что смерть ее мужа — дело рук пришельцев. И неизвестно еще, сделали ли они это из сочувствия к ней или потому что выполняли план по трупам с непонятной для Лукерьи целью.
На кухню вошел Тимур.
— Я думаю, что тебе не стоит строить иллюзии, — сказал он. — Никакие мы не культуртрегеры и не филантропы. В политике таких не бывает. Нам нужно жизненное пространство, и мы с этой целью вторгаемся на удобные для нас планеты, внедряемся в жителей, а потом, когда нас уже много и мы получаем доступ к важным объектам, то оставшихся в живых аборигенов мы уничтожаем или в лучшем случае порабощаем. Третьего не дано.
— А я? — пискнула Лукерья.
— В каждой войне есть предатели, — сказал Тимур. — Одни предают за деньги, а другие — за идею.
— А я? — Лукерья как-то сразу смирилась со своей предательской сущностью.
— Ты, будем считать, идейная, — сказал Тимур.
— Спасибо. Вы меня убьете?
— Мы тебя уже поработили, — засмеялся Матвей. — Со временем я тоже на тебе женюсь.
Все они захохотали. Но Лукерье показалось, что Ромочка смеется не так нагло, как Матвей.
8
Днем Лукерья на службу не пошла. Пускай сами помирают, все равно человечеству жить осталось немного.
Она пошла на почту.
Попросила там лист бумаги и конверт.
Написала сверху листа:
«Президенту Российской Федерации в собственные руки».
— Должен же кто-то мне поверить, — прошептала она. В милицию она не пошла, не доверяла. Может, там уже пять пришельцев с погонами ходят. А вот президент вроде свой, высказывается против террора.
Она сидела и думала, как начать письмо, чтобы президент поверил.
Но додумать не успела.
Тонкая
— Не надо, Лукерья Маратовна, — сказал он. — Никуда вам не деться.
Лукерья вскочила, сначала испугалась, но потом взяла себя в руки и зашипела, как змея, источая яд:
— А ну мчись отсюда, физик недоделанный! Сейчас такой крик подниму, что народ вас на вилы возьмет! А ну!
— Не надо, Лукерья, — прошептал юноша. — Ну зачем так! Вы же наша союзница, вы же одна из нас!
— Неужели не убьете?
— Да что вы! Как можно!
Лукерья с размаху шлепнула ладонью Василия по щеке и пошла на улицу.
Василий трусил сзади, но подойти боялся.
Тут Лукерье встретился Михаил Стендаль, редактор газеты «Гуслярское знамя», человек неподкупный и старожил. Шел он рука об руку с Корнелием Удаловым.
— Миша! — воскликнула Лукерья. — Ты знаешь, что нас не сегодня-завтра инопланетяне покорят и истребят, как крыс.
— Не исключено, — сказал Стендаль.
— И что вы будете делать? — спросила Лукерья.
— Уйдем в партизаны, — сказал Удалов. И почему-то подмигнул.
— Вот именно, — согласился Стендаль.
А к Лукерье уже спешили Ромочка с Матвеем. Видно, Василий поднял тревогу.
— Луша, — пропел Ромочка, — ну куда ты с такой высокой температурой на улицу выбегаешь?
— Нет у меня температуры, пришелец проклятый.
И видно, этот возглас звучал забавно, все мужчины стали смеяться, а Ромочка повел домой рыдающую жену.
— Грипп наступает, — заметил Удалов. — Как дела в Европе?
— В Европу вирус уже проник, — сказал Стендаль.
— Выздоравливай, Лукерья! — крикнул Удалов.
9
Ночью Лукерья лежала рядом с Ромочкой. Тело у него было горячее, страстное. Но он сдерживался.
— Пойми, — говорил Ромочка. — Так устроена Вселенная. Кто сильнее, тот и скушал. Завтра придет новый сатана и всех нас сожрет. Так вы, люди, истребили тасманийцев, птицу додо и морскую корову Стеллера, которые не были виноваты в том, что живут на одной с вами планете. Мы — санитары леса. Ваша цивилизация зашла в тупик и не сегодня-завтра сама себя задушит. А мы ей помогаем.
— А дальше что? — Лукерья сглотнула слезы.
— Если нас не раскусят и сопротивления не будет, то через два-три года ты будешь жить в новом, упорядоченном и счастливом мире.
— Меня кирпичом по затылку, да?
— Ты моя жена! — рассердился Ромочка. — Можно сказать, любимая туземка, наше доверенное лицо. Ты что думаешь, нам запрещают с туземками жить? Да я имею право себе хоть десяток таких, как ты, взять!
— И намерен?
Ромочка спохватился.
— На деле я не намерен, потому что люблю тебя как настоящую жену.