Гений клана
Шрифт:
Что это в их глазах, если не попытка самоубийства?
Так что Элин, выслушав всё, что ему хотели сказать, покивал, с приведёнными аргументами согласился — и задал один-единственный вопрос:
— Зачем? — Дорш воззрился на него с непониманием во взгляде, и лишь Иннес о чём-то догадалась. — Я уже миновал наиболее опасную стадию, отец — научился управлять анимой. Но если ты считаешь, что я сейчас пообещаю не делать ни шага в сторону от практики Нойров или любой из общедоступных… Нет. Мне нужен свой, уникальный опыт.
— Что тебя не устраивает в практике клана, Элин?
— Как минимум
Дорш выслушал сына и, вроде как, промолчал, но по глазам мужчины было видно, что услышанное ударило его по больному. Ведь у него, как и у его отца, не было даже самого крошечного таланта. А без силы ты можешь быть сколь угодно гениальным, трудолюбивым и предусмотрительным, но в змеином гнезде под названием Китеж на тебя так и будут смотреть свысока.
— Эли, ты…
— Не надо. — Дорш и словом, и жестом прервал Иннес, слова которой лишь подлили бы масло в огонь. — Ты прав, Элин. Наша практика несовершенна, в ней есть изъяны… Но она создана кланом, и по одной только этой причине ты должен тщательнее выбирать слова.
Элин втянул носом воздух, и, выдержав непродолжительную паузу, кивнул:
— Хорошо. Я погорячился, назвав её неверной, но это не отменяет того, что у меня есть учитель, есть определённый багаж знаний и мои собственные желания касательно демонического зверя. Ни один из тех, что используем мы, Нойр, мне не подходят.
— Потому, что они не подходят для открытого боя?
Теневая и сумеречная пумы, ночной дьявол, серый палач — все эти существа прекрасно убивали исподтишка, были хорошими разведчиками и позволяли в случае чего избежать смерти и скрыться, но…
— Отец, они плохи во всём, кроме сражений — но и на этом поприще у них есть более разносторонние конкуренты. Личная сила — это важно, но я не планирую учиться только искусству убийства и ничему более. Такой подход позволителен для рядового анимуса-стража, но не для наследника клана.
— Это имеет смысл. — Дорш приободрился, да и Иннес больше не смотрела на сына с таким осуждением, как десятью секундами ранее. Ей, очевидно, не понравилось, что вместо того, чтобы покорно согласиться с их доводами и больше не подвергать себя лишней опасности, их почти пятнадцатилетний сын нашёл, чем возразить, и даже добился успеха в споре. Оба взрослых просто не знали, что ответить, и потому подсознательно опасались за свой авторитет. — Но разве твой учитель не захочет предоставить тебе наиболее подходящую, по его мнению, практику?
— А здесь в дело вступает недавний инцидент. Вас должен был уведомить Сонитус, но я повторюсь — моё духовное тело дополнили параллельные каналы, чьё существование не предусматривает ни одна из заготовок, чем на деле и являются практики…
Определённая последовательность изучения техник и приручения демонических зверей. Проблемы, с которыми может столкнуться анимус. Сильные и слабые стороны. Всё это обобщала в себе практика, выступающая своеобразным гарантом того, что анимус, запечатав в себе уникального демона-зверя,
— … так что на данный момент ни я, ни учитель не можем точно сказать, что я могу и что мне делать. Но я уже… уже не обычный анимус, отец.
На долю мгновения Доршу, что неотрывно смотрел в глаза сына, показалось, что те вспыхнули, словно изумруды, но наваждение пропало так же неожиданно, как и появилось, а сам мужчина был слишком загружен, чтобы обратить на это внимание. Вместо этого он по-доброму улыбнулся и, привстав, наклонился над столом, щёлкнув и не подумавшего об уклонении Элина по носу. Он всегда так делал, когда хотел сказать что-то по-отечески мудрое.
— Звание анимуса ещё нужно заслужить, сынок. Ты же, несмотря на произошедшее, всё ещё его личинка. К слову… — Дорш подмигнул. — … ты хоть Алексии сказал, что тебя отпустили?
В ответ Элин лишь развёл руками, как бы спрашивая — когда бы успел, чем и на лице матери вызвал улыбку. Она до сего момента боялась, что пережитый ужас и свалившаяся на голову уникальность спровоцирует тот самый подростковый бунт, что должен был начаться давным давно, но — им повезло.
И Нойр даже не знали, насколько именно.
Солнце постепенно клонилось к горизонту, а Элин, недвижимой статуей застывший в центре небольшого полигона, медитировал. Сторонний наблюдатель, окажись он достаточно внимательным, мог бы заметить окружившее парня золотистое, с редкими зелёными вкраплениями свечение, то и дело вырывающееся из-под его кожи, но случайные прохожие такого увидеть не могли — у них были и свои дела, а специально за Элином никто не следил.
Вот уже пять часов он пытался разобраться с тем, во что его превратила случайная встреча с разумным демоническим зверем, обладающим особыми, ни на что не похожими способностями. Иными словами — эксперименты шли один за другим, постепенно повышая витающий в воздухе градус опасности. И сейчас Элин вплотную подобрался к моменту, когда требовалось или воспроизвести технику, прогнав аниму через чужеродное духовное тело, или на этом остановиться до лучших времён.
Но откладывать Элин не любил, так что решил прямо сейчас во всём убедиться. И начать нужно было с того, что точно не останется в непосредственной близости от анимуса, так как в том, что техника не развалится в процессе Элин уверен не был. А её дестабилизация, скажем, на поверхности кожи, с высоким шансом привела бы к взрыву или аналогичному эффекту с примесью той стихии, к которой техника относилась.
Тихо выдохнув, Элин поднялся на ноги, размял порядком затёкшие ноги и встал к мишени боком, вытянув в её сторону руку. Минимизировав таким образом вероятную площадь поражения своего тела, перерождённый начал формировать технику так медленно, как только это было возможно. Руны, из которых она складывалась и в которые тут же вливалась мерцающая потусторонним зелёным анима, поначалу казались столь же стабильными. как и обычно, но к середине пути привычная последовательность действий дала сбой.