Геннадий Зюганов
Шрифт:
Огромное число либеральных журналистов, приложивших руку к созданию абстрактно-собирательного «портрета» Зюганова по своему образу и подобию, можно условно поделить на две части. Одни пытаются представить его появление на большой политической арене как игру судьбы, не более чем счастливое стечение обстоятельств, при котором человек оказывается в нужное время в нужном месте. Другие настроены более категорично и усматривают за этим тщательно продуманные действия опытного функционера, поднаторевшего в борьбе за власть. Нетрудно заметить, что и тех и других объединяет одно: вполне искреннее, доходящее до ненависти неприятие Зюганова — и как политика, и как человека. Основная причина такого отношения к нему лежит даже не в сфере политических пристрастий или антипатий. Она — на поверхности и заключается в том, что Зюганов — ярко выраженный тип народного руководителя, плоть от плоти своего народа. Когда-то этим по праву гордились. Теперь же такие люди — «плебеи нового поколения», которым не место в современной, голубых кровей, политической «элите».
Чего стоят, например, одни только рассуждения об «отрицательном балансе», с которым Зюганов начинал путь в большую политику [24] .
24
См., например: Быков Д.Буква «зю» // Карьера. 1999. № 8.
Весьма оригинальный (к оппозиционерам причислен даже московский мэр!), но не случайный перечень имен. Здесь собака и зарыта: именно в такую обойму надо любой ценой загнать Зюганова, чтобы вычеркнуть его, а вслед за ним и КПРФ, из политического бытия. Но вот незадача: все усилия оказывались напрасными — видно, все же другой масштаб у этой личности.
Надо сказать, что сам Геннадий Андреевич к бесчисленным попыткам сделать из его имени пугало для деклассированных и маргинальных слоев населения относится так, как и подобает человеку, сознающему свое достоинство, — с чувством здорового юмора. Один из его любимых анекдотов — как раз о тех, кому режет слух, не дает покоя его фамилия:
«Зашел Путин в Думу. Пришел в парикмахерскую. Стрижет его красивая девушка, приговаривая: „зюг-зюг“, а ножницы — „клац-клац“.
Путин:
— Слушайте, милая, кончайте дразниться! Ваш Зюганов у меня уже вот где сидит…
А та в ответ:
— Извините, Владимир Владимирович. Я вовсе и не дразнюсь. У вас на „зюг-зюг“ все волосы дыбом встают. Вот стричь их и удобно…» [25]
В каком бы неприглядном свете ни пытались нам представить Зюганова, факт остается фактом: на трагическом переломе отечественной истории из всех политиков левого толка он оказался наиболее востребованным. Без всякого преувеличения можно сказать, что его выбрало время. И в этом выборе мы усматриваем не мистический смысл, а закономерности, которые оказываются сильнее любых субъективных факторов, поскольку не зависят от чьей-либо воли.
25
100 анекдотов от Зюганова // Сост. А. А. Ющенко. М.: ИТРК, 2007.
Не склонный к внешним эффектам, Зюганов, в отличие от других, «харизматичных» и «пассионарных», представителей оппозиции, не поражал воображение общественности пламенными речами, ультимативными заявлениями и неординарными поступками. Но не только свойственные Зюганову неброские манеры общения определяли его сдержанную, без крайностей и забеганий вперед, линию поведения.
Во-первых, после августовских событий испытывал он тяжелое чувство, которое Валентин Распутин сформулировал как «невольную вину каждого за попущение злу». Считал он, что безнравственно отмежевываться от тех грехов партии, которые привели ее к поражению, а поэтому моральное право учить и вести за собой других нужно еще обосновать, доказать, подтвердить делами. Величина политического капитала, заработанного ранее, в новых условиях существенного значения не имела. Всё, или почти всё, приходилось начинать с нуля.
Во-вторых, он не только понимал, но и ощущал — интуитивно, на уровне здорового крестьянского инстинкта, — что нельзя торопить время, форсировать события: народ не готов к тому, чтобы поддержать какие бы то ни было решительные действия. Основная масса населения еще не успела осознать, а лишь только почувствовалачудовищный обман, грядущую нищету, безработицу, бесправие. Мир, привычный и устойчивый, рушился, но спасать его никто не спешил — обещания скорого пришествия на смену ему сытой и безоблачной жизни сделали свое дело, мифология мелкого лавочника оказалась заразной. Отдельные вспышки недовольства и митинговой активности не должны вводить в заблуждение: спонтанные, непродуманные шаги могут вызвать только локальные бунты и привести к новым трагедиям. Все разговоры о стремительном назревании революционной ситуации в результате резкого ухудшения положения масс — всего лишь абстрактное теоретизирование, которым прикрывается стремление нетерпеливых политиков выдать желаемое за действительное. Тем более что силы, способной возглавить сопротивление режиму Ельцина, сумевшего всеми правдами и неправдами обеспечить себе довольно внушительную социальную базу, в стране попросту нет: разгромлены и партия, и немногочисленные, не успевшие даже толком оформиться патриотические организации.
Кроме того, сразу же обнаружившаяся тенденция к установлению авторитарной власти и явная неспособность «демократов» управлять страной в своем сочетании образовывали гремучую смесь с непредсказуемым взрывным эффектом. Вся страна до предела напичкана
Все эти обстоятельства требовали разумности и сдержанности. И Геннадий Андреевич выступает как политик-реалист, сторонник выверенных и взвешенных действий. Главную задачу он формулирует так: удержаться на краю пропасти.Была ли реальная альтернатива такой постановке вопроса? Можно сколько угодно сотрясать воздух обвинениями Зюганова в нерешительности, чрезмерной осторожности и даже склонности к соглашательству — на мой взгляд, последующий ход событий только подтвердил его правоту. Мы удержалисьи, во многом благодаря Зюганову, использовали едва ли не все шансы, чтобы сохранить страну и вместе с тем не дать втоптать в грязь, вытравить из народного сознания идею социальной справедливости. А сколько раз пророчили возглавляемой им Компартии политическую смерть и даже неминуемую физическую гибель! Но КПРФ прошла через все испытания и, несмотря на плотное кольцо недоброжелателей и откровенных врагов, поощряемых правящим режимом, сумела преодолеть раздиравшие ее внутренние неурядицы, смогла консолидироваться, сплотиться и выработать четкую, развернутую программу действий. Нравится это кому или нет, но мы не можем обойти вниманием важнейший исторический факт: в России на сегодняшний день живет и обладает притягательной силой только одна идеология. Это — возрожденная и обновленная идеология Коммунистической партии, целостная мировоззренческая система, которая в течение последних полутора десятилетий разрабатывалась и обосновывалась при активном, непосредственном участии Зюганова. В отличие от КПРФ, ни правящий сегодня класс, ни одна из других действующих партий так и не смогли дать российскому обществу ни одной сколько-нибудь значимой, объединяющей его идеи. То, что беззастенчиво воруется у коммунистов, в интерпретации российских временщиков выглядит жалкой пародией и лишь обнажает их духовную нищету. Налицо полевение масс, реальный перелом в сознании людей, которые в поиске реальной силы, способной возглавить борьбу за подлинное возрождение России, все чаще обращают свои взоры на КПРФ. Результаты мартовских и апрельских выборов 2007 года в региональные законодательные собрания — яркое тому подтверждение.
…С учетом трагической реальности, сложившейся к осени 1991 года, стремительного и непредсказуемого развития событий Зюганов выделил три группы первоочередных задач, которые предстояло решать одновременно: осмыслить качественно новую обстановку, переформировать свои ряды, начать действовать. При этом он считал не только возможным, но и необходимым направить работу по их осуществлению в русло идей, высказанных в «Слове к народу» [26] .
Свои взгляды он последовательно развивает и обосновывает в ряде публицистических работ. За два года, прошедшие после августа девяносто первого, выходит целый цикл его статей (всего около тридцати публикаций), в которых содержится всесторонний анализ минувших событий, социально-политических проблем, порожденных распадом Советского Союза и развалом КПСС, и предложены принципиально новые подходы к их решению. В статье «На исходе трагического семилетия» Зюганов указывает на необходимость устранения главной причины постигшей страну трагедии. По его мнению, она носит преимущественно субъективный характер и заключается не в плачевном состоянии экономики, не в растерзанных в клочья финансах и даже не в межнациональных распрях. Суть ее — в насильственном навязывании обществу доисторического либерализма, который напрочь игнорирует основы нашей государственности, многонациональный характер народа, весь социально-психологический уклад его жизни. «России нужен не новый виток гнилого либерализма, а здоровый прагматизм, сориентированный на исторически выстраданную систему морально-этических ценностей. Она готова принять подлинный рынок, а не рыночные миражи, которые сегодня повсеместно наблюдаются в рукотворной экономической пустыне. Наш народ давно заслужил мир и покой. Но они вряд ли возможны, если мы не убедим его в том, что нет спасения поодиночке, если не разработаем и не осуществим хорошо продуманную программу национальной безопасности».
26
См.: Зюганов Г. А.Драма власти. М.: Палея, 1993. С. 45.
В сложившейся обстановке путь к спасению страны, возрождению ее экономического могущества и духовного богатства Зюганов видел в создании союза государственно-патриотических сил.При этом он был убежден, что решающая роль в объединении людей, не утративших способности к национально-государственному мышлению, должна принадлежать патриотам-коммунистам. Этой идеей пронизано письмо-обращение «Отечество превыше всего» к членам запрещенной КПСС, подготовленное им совместно с одним из лидеров ленинградских коммунистов, публицистом Юрием Беловым. В нем прямо признавалось, что «коммунисты виноваты перед людьми за слишком запоздалое прозрение». Именно поэтому «коммунисты, безотносительно от принадлежности к той или иной партии, к тому или иному движению, связаны одной обязанностью — нравственно реабилитировать себя перед обществом».
Впервые в качестве узловой идеологической проблемы авторы письма выдвигают русский вопрос —«не в его квазипатриотическом, а всемирно-историческом значении». По их мнению, «центром возрождения нового Союза, к чему обяжет история, может стать только Россия. Это предписано ей ходом исторического развития нашей государственности. Будет Россия сильным и гибким, действительно демократичным государственным образованием, потянутся к ней другие народы по исторической необходимости и доброй воле. Современность не снимает, актуализирует вопрос о федеративном устройстве политического объединения народов и наций, создавших единое историческое пространство».